И замолчала, словно задумалась о чем-то своем. Но Санька не дал смолкнуть песне и весело подхватил припев.
Молодой голос зазвенел под высоким потолком кухни, возвращая радость жизни. Наталья встрепенулась, подхватывая. Второй куплет они пели красиво на два голоса — низкий Натальин давал основу мелодии, а высокий с переливами Санькин служил украшением песни, а припев снова выводил звонко паренек, да так весело, что они пустились прямо на кухне в пляс, рискуя свалить все со столов на пол. Санька, подхватив немолодую женщину под ручки, выписывал кренделя ногами, заставляя ее кружиться вокруг него. Третий куплет ему пришлось выводить одному — кухарка, обмахиваясь своим передником, сидя на табурете, пыталась восстановить дыхание. Но на припеве Санька не дал ей отсиживаться, снова увлекая в пляску.
Он спел несколько раз рефрен, каждый раз все выше и выше, и лишь затем умолк, улыбаясь.
Наталья тоже улыбалась, вытирая слезы радости, неожиданно выступившие на глазах:
— Согрешишь с тобой, Санька. Уж больно хорошо ты поешь... Садись уж. Кормить тебя буду, честно заработал.
«А что, петь, говорят, я умею, — рассуждал он, уплетая за обе щеки все то, что перед ним выставила хлебосольная кухарка. — Петь — это, пожалуй, все, что я умею. Правда, еще коров да коз пасти тоже могу. А так — грамоте не обучен, считать, как Кирилл Иванович, управляющий, тоже не могу. Сирота, что с меня возьмешь. Повезло, что барыня продала такому хорошему хозяину, как Петр Николаевич. Ему мое пение дюже нравится, вот и учитель со мной занимается, сил не жалеет, грамоте музыкальной обучает. Говорит, что скоро и музицированием займется со мной и на рояле, и на гитаре. Опять же барин обещал из города какого-то гув... гувен привезть, одним словом, чтобы грамоте меня обучать и театральным премудростям. Хочется ему из меня актера для своего театра слепить. Говорит, что я кривляться умею, а надобно еще изображать со смыслом. А смысла этого самого надо из книжек набираться. А чтобы из книжек, нужна грамота, значит, учитель нужен. А пока вот доем, посижу немного где-нибудь, чтобы помолчать. И пойду на сцене покривляюсь. У меня в новом спектакле пока роли нет, но по сцене вместе со всеми ходить буду. Народ изображать».
— Спасибо, тетка Наталья, — поблагодарил кухарку Санька, поднимаясь из-за стола. — Где посуду помыть можно?
— Иди уж. Сама помою, — махнула женщина рукой. — Как захочешь чего, заходи, еще какую песню споем, — предложила он вслед уходящему пареньку.
Глава 2
Приступая к дальнейшему повествованию о годе 183... мае месяце, автор считает не лишним рассказать читателю, где оные события имели место быть. Автору хочется также предупредить, что в настоящем труде читатель не найдет сплошного изложения всех предшествующих событий, а только ряд эпизодов, имеющих между собою связь. Так что общую картину ему придется выстраивать в голове самому. Главным образом, автор предпринял сей труд исключительно для того, чтобы изложить, как могли жить люди, не имеющие ни настоящего, ни будущего, а только полное бесправие и зависимость от доброго расположения своего хозяина, которое, впрочем, требовалось еще и заслужить, непонятно какими достоинствами. Но ведь жили! И любили, и страдали!..
Местность, о которой идет речь в повествовании, не была захолустной в прямом понимании этого слова. Когда матушка-императрица наградила за заслуги перед Отечеством прадеда Петра Николаевича Татищева графским титулом и землями с деревнями на правом берегу Тверцы, тот вздохнул, но от подарка не отказался. Как выяснилось в последствии, абсолютно правильно.
Холмы, покрытые хвойными лесами, которые изобиловали зверьем, и равнины вдоль речушек и вокруг озер, богатых рыбой, — вот, что представляла земля, полученная в подарок. Новоявленный граф, недолго думая, выбрал место под строительство усадьбы на крутом берегу Тверцы с видом на пойменные луга и на две недалеко расположенные деревушки, которые со временем разрослись, превратившись в два богатых села с храмами — Разгуляево, которое по старой привычке продолжали называть Разгуляевкой, и Раздольное. Прапрадед отселил часть народа из этих сел, тогдашних деревень, по лесам, создав таким образом еще несколько деревушек, предоставив возможность крестьянам заниматься еще и охотой, и рыбной ловлей. А сам занялся подъемом землепашества и скотоводства на выделенных землях. Еще при нем Татищевы зажили богато и счастливо.
А с местом ему повезло — имение находилось на перекрестке торговых сухопутных и речных путей, ровно посередине между двумя столицами в трехстах с гаком верстах от каждой, рядом с уездным городком ВВ на севере губернии Т. Такое местоположение и определило расцвет имения.