Впервые в жизни деньги стали для него что-то значить. И одновременно потребность в них еще усугубилась: на Лонг-Айленде он обнаружил великолепную заброшенную церковь, в которой тут же усмотрел идеальное вместилище и для своих картин, и для себя самого.
Итак, острая потребность в деньгах, полученная им в «Сфинксе» подготовка, своеобразный психологический склад, принципиальное отсутствие чувства вины — все это неотвратимо подводило Джонатана к дверям конторы мистера Дракона…
Джонатан сидел и раздумывал, куда повесить Писсарро, когда он его купит на гонорар от монреальской санкции. Затем он лениво поднялся, прочистил и убрал кальян, сел за фортепьяно, сыграл небольшую вещицу Генделя и отправился спать.
МОНРЕАЛЬ, 5 июня
Серия высотных жилых домов являла собой образчик демократизма, присущего буржуазной архитектуре. Всем жителям предоставлялась возможность увидеть кусочек парка Лафонтен, но хорошенько полюбоваться парком не мог никто — разве лишь те, кто ради этого готов был на головоломные акробатические трюки на узеньких консольных балкончиках. Входной дверью в дом мисс Жопп служила тяжелая стеклянная панель, навешенная на петли, пол от стены до стены был устлан ковром типа «ширпотреб», в вестибюле произрастали пластмассовые папоротники, самообслуживающийся лифт был обит чем-то мягким, а стены украшены орнаментальными щитами, лишенными всякого смысла.
Стоя в безликом коридоре, Джонатан, только что позвонивший в дверь, ждал и неприязненно смотрел на рельефную репродукцию Сезанна, сделанную в Швейцарии и призванную придать коридору некоторую изысканность. Дверь отворилась, и он резко развернулся.
Природа наделила ее щедро, даже с некоторым избытком. Однако этим дарам явно не хватало подарочной упаковки — строгий твидовый костюм, сшитый на заказ, скорее вызывал ассоциацию с почтовой посылкой. Густая светлая челка, широкие скулы, полные губы, грудь, с трудом втиснутая в строгий пиджак, плоский живот, узкая талия, широкие бедра, длинные ноги, стройные лодыжки. Она была в туфлях, но Джонатан не сомневался, что и пальцы на ногах у нее тоже вполне добротные.
— Мисс?… — Он поднял брови, вынуждая ее назвать фамилию — полагаться на свое произношение ему как-то не хотелось.
— Фелисити Жопп, — сказала она, дружески протягивая руку. — Да заходите же! Давно мечтала познакомиться с вами, Хэмлок.
Знаете, у вас завидная репутация среди коллег.
Она посторонилась, и он вошел. Квартира соответствовала дому — все та же дорогая безвкусица. Когда они пожимали друг другу руки, Джонатан заметил мягкий золотистый пушок на ее предплечьи. Это был добрый знак.
— Херес? — предложила она.
— Что вы, в такой час…
— Виски?
— Пожалуй.
— Скотч или бурбон?
— «Лафрейг» у вас есть?
— Боюсь, что нет.
— Тогда все едино.
— Не присядете ли, пока я наливаю?
Она отошла к встроенному бару, покрытому белым лаком под старину. Увы, из-под лака предательски проглядывала сосна. Движения у нее были энергичны, но достаточно грациозны, особенно в талии. Он уселся на одном конце дивана и повернулся лицом к другому концу, так, чтобы с ее стороны было просто невежливо сесть куда-либо еще.
— Знаете, — заметил он, — эта квартира феерически уродлива. Но я полагаю, что вы будете просто прекрасны.
— Буду прекрасна? — переспросила она, щедрой рукой наливая виски.
— Да, когда мы с вами займемся любовью. Еще немного воды, пожалуйста.
— Столько?
— Примерно.
Она улыбнулась и, подойдя к нему со стаканом, покачала головой:
— Делом нам надо заняться, Хэмлок, а не любовью. — Но при этом она села на диван, туда, куда он указал ей мановением руки.
Он пригубил виски.
— У нас на все хватит времени. Но, разумеется, как вы скажете… Подумайте пока. А тем временем расскажите, что мне следует знать об этой санкции.
Мисс Жопп посмотрела на потолок и на секунду прикрыла глаза, собираясь с мыслями.
— Человек, которого они убили, служебный псевдоним «Стрихнин», по службе не блистал.
— Что он делал в Канаде?
— Представления не имею. Что-то для Центра. Нас ведь это совершенно не касается.
— По-моему, тоже. — Джонатан протянул к ней руку, и она взяла ее, просигналив легким пожатием пальцев.
— На Стрихнина напали в небольшом отеле на Касгрейн-авеню… м-м, приятно… Вы знаете эту часть города?