– Виски?
– Пожалуй.
– Скотч или бурбон?
– “Лафрейг” у вас есть?
– Боюсь, что нет.
– Тогда все едино.
– Не присядете ли, пока я наливаю?
Она отошла к встроенному бару, покрытому белым лаком под старину. Увы, из-под лака предательски проглядывала сосна. Движения у нее были энергичны, но достаточно грациозны, особенно в талии. Он уселся на одном конце дивана и повернулся лицом к другому концу, так, чтобы с ее стороны было просто невежливо сесть куда-либо еще.
– Знаете, – заметил он, – эта квартира феерически уродлива. Но я полагаю, что вы будете просто прекрасны.
– Буду прекрасна? – переспросила она, щедрой рукой наливая виски.
– Да, когда мы с вами займемся любовью. Еще немного воды, пожалуйста.
– Столько?
– Примерно.
Она улыбнулась и, подойдя к нему со стаканом, покачала головой.
– Делом нам надо заняться, Хэмлок, а не любовью.
Но при этом она села на диван, туда, куда он указал ей мановением руки. Он пригубил, виски.
– У нас на все хватит времени. Но, разумеется, как вы скажете... Подумайте пока. А тем временем расскажите, что мне следует знать об этой санкции.
Мисс Жопп посмотрела на потолок и на секунду прикрыла глаза, собираясь с мыслями.
– Человек, которого они убили, – служебный псевдоним “Стрихнин”, – по службе не блистал.
– Что он делал в Канаде?
– Представления не имею. Что-то для Центра. Нас ведь это совершенно не касается.
– По-моему, тоже. – Джонатан протянул к ней руку, и она взяла ее, просигналив легким пожатием пальцев.
– На Стрихнина напали в небольшом отеле на Касгрейн-авеню... м-м, приятно... Вы знаете эту часть города?
– Нет. – Он продолжал поглаживать ей запястье.
– К счастью, Центр обеспечил ему прикрытие. Наш человек был в соседней комнате и слышал, как происходит нападение. Как только двое убийц ушли, он прошел в номер Стрихнина и провел профессиональный осмотр тела. Потом он тут же связался со Спецрозыском и Санкциями. Мистер Дракон сразу подключил меня.
Джонатан нежно поцеловал ее.
– Вы хотите сказать, что агент, бывший в прикрытии, просто сидел в своем номере и спокойно дал убить этого... Стрихнина?
– Еще виски?
– Нет, спасибо. – Он встал и привлек ее к себе. – Где она? Там?
– Спальня? Да. – Она последовала за ним. – Вы же знаете стиль их работы, Хэмлок. Задача прикрытия – не вмешиваться, а наблюдать и сообщать. Притом они, похоже, проверяли новую систему.
– Так? Что за систему?.. Простите, дорогая. Вечно я в этих крючочках путаюсь.
– Давайте я сама... У них всегда были сложности с тем, как замаскировать движения и звуки, издаваемые агентом-наблюдателем, когда его помещают рядом. Теперь у них родилась идея, что самому агенту надо не стараться сидеть тихо, а наоборот, шуметь, как можно больше...
– О господи! Вы эти простыни в холодильнике держите?
– Это натуральный шелк, а не что-нибудь... Сейчас они экспериментируют с магнитофонной записью старческого кашля – крутят ее день и ночь, обозначают, что в номере кто-то есть. Но кто-то такой, в ком просто невозможно заподозрить агента... Ой! Тут у меня очень чувствительное место. Сейчас щекотно, но потом пройдет... Здорово придумано?
– Это вы про старика с кашлем? О да, весьма.
– Ну и как только мистер Дракон прислал мне форму Б-3611, я принялась за дело. Все было несложно... Особенно люблю, когда гладят снаружи.
– Я уже понял.
– Похоже, этот Стрихнин оказался не таким уж недотепой. Одного из двоих он сумел ранить. Наблюдатель видел, как они выходили из отеля, и даже из окна сумел разглядеть, что один из них хромает. Другой – который не был ранен – должно быть, запаниковал. Он побежал... ой, как хорошо!.. и налетел на столб на противоположной стороне улицы. Когда он остановился перевести дух, наблюдатель узнал его. Остальное было... а-ах! Ар-р-х!.. дальше было просто.
– Имя и фамилия объекта?
– Крюгер. Гарсиа Крюгер. Очень опасный тип.
– А вы меня не разыгрываете насчет имени? Так зовут только злодеев в плохих боевиках.
– Я никогда никого не разыгрываю – насчет имен... О-а-а-рр! Гр-р-а!
– Опасный тип – что именно вы имеете в виду?
– Как он обошелся со Стрихнином. Он... о, Боже мой!.. он... он...
– Упритесь в матрац всей ступней и посильней.
– Да. Стрихнин проглотил жвачку, которая была при нем. Крюгер доставал ее ножом. Горло и живот... Ой! Ада-р-р-а-а! Да... да... да...
– Джойса читали?
Она с трудом выталкивала слова сквозь стиснутые челюсти, воздух микроскопическими порциями со всхлипом шел сквозь сведенное судорогой горло.
– Нет... О-о-х!.. Почему вы спросили?
– Так, пустяки. А что второй?
– Который хромал? Пока не знаю. Дилетант – мы в этом уверены.
– Откуда вы знаете, что дилетант?
– Его вырвало, пока Крюгер работал над Стрихнином. Прямо на пол. А-р-рха-ах-хр-га-га-ах!!! – Она выгнула сильную спину и приподняла его над кроватью. Кончили они одновременно.
Потом имели место нежные ласки и легкие видоизменения взаимоположения тел.
– Знаете, Хэмлок, – произнесла она тихо, отдохновенно и несколько хрипло после пережитой натуги. – У вас прекрасные глаза. Такие трагикомические глаза.
Этого он ожидал. После всего они всегда говорили о его глазах.
– Я все думаю о вашем оружии, Хэмлок.
– А что такое?
– По сведениям, поступившим от мистера Дракона, вы предпочитаете крупный калибр.
– Правильно. Я вынужден. Стрелок я никудышный. Все?
– Угу.
Они оделись и выпили еще по виски в безликой гостиной. В своем подробном инструктаже мисс Жопп описала привычки и распорядок дня Гарсиа Крюгера и ответила на вопросы Джонатана. Закончила она такими словами:
– Все это содержится в составленной нами справке. Изучите ее, потом уничтожьте. А вот ваше оружие. – Она вручила ему увесистый коричневый мешок. – Мы еще увидимся?
– А это будет благоразумно?
– Пожалуй, нет. Можно я скажу вам кое-что? Когда я... в общем, в самый разгар... можете себе представить, о чем я подумала?
– Нет.
– Я вспомнила, что вы – убийца.
– И вам стало неприятно?
– Нет, что вы! Наоборот. Странно, да?
– Да нет, довольно обыкновенно. – Он взял справку и оружие, подошел к дверям. Она пошла следом за ним, ожидая прощального поцелуя и совершенно не чувствуя той отрешенной холодности, которая всегда овладевала Джонатаном после полового акта.
– Спасибо вам, – сказала она, – за этот совет упираться ступней. Действительно помогает.
– Я счастлив, когда люди становятся духовно богаче от общения со мной.
Она протянула руку, и он пожал ее.
– У вас действительно чудные глаза. Я очень рада, что вы пришли.
– Спасибо за прием.
На площадке, в ожидании лифта, он испытал глубокое удовлетворение от проведенного вечера. Все было просто, ничем не отягощено и принесло большое облегчение на некоторое время. Все равно, что вовремя сходить пописать. Вот такую “любовь” он и предпочитал всем прочим.
В целом его половая жизнь была ничуть не героичнее, чем, скажем, грезы среднестатистического холостяка. Эти романтические занятия активизировались, как правило, в то время, когда он выходил на свои задания-санкции. Во-первых, именно тогда появлялась масса дополнительных возможностей. Во-вторых, предвосхищение опасности только подхлестывало его сексуальный аппетит. Вероятно, здесь, на уровне микрокосма, действовал тот же прихотливый закон природы, вследствие которого уровень рождаемости так заметно повышается во время войны.
Оказавшись в постели, он действительно бывал очень хорош. Его незаурядная квалификация была не просто следствием анатомических достоинств – в этом отношении он мало чем выделялся из общей массы мужчин. Не являлась она и результатом планомерных ухаживаний и тщательной тактической подготовки. Нет, его достижения по этой части были, скорее, производной от его выдающихся стайерских способностей и богатого опыта.
О его опыте достаточно сказать, что зуд любопытства никогда не пересиливал в нем умения хранить полное самообладание. После Анкары, и Осаки, и Неаполя уже не оставалось таких поз или нюансов, которые были бы ему неведомы. И только с двумя породами женщин он не имел опыта половой связи: с австралийскими аборигенками и эскимосками. Он не рвался заполнить эти этнические пробелы – главным образом, по причине своего чувствительного обоняния.