— А на смс тоже сложно было ответить? — продолжает свой допрос господин прокурор. В памяти невольно всплывают смешные строчки из песни:
Что снится ночью прокурору? Когда впадёт он в забытье? Сны про избу да про корову — Про детство давнее своё…
Прикусываю губу, чтобы не засмеяться. А Марк выжидающе смотрит на меня и щурится. Наверно, это его профессиональная фишка-прищуривая глаза, прощупывать нутро, пытаясь расколоть человека.
— Я же сказала, что была занята. Не принимай на свой счёт, господин прокурор. — все же не удерживаюсь и произношу его новое прозвище. Зрачки Марка расширяются и поглощают меня в омут. Ну уж нет, в этом ему со мной не тягаться. У меня ещё в детстве диагностировали синдром расширенного зрачка. В основном, при таком синдроме у людей один зрачок может быть больше другого. Крайне редкая особенность. У меня же не все так сложно. Просто чаще, чем нужно расширены зрачки. Из-за этого люди иногда думают, что я что-то принимаю и не верят, когда я рассказываю про синдром. Марк подходит ко мне очень близко, от чего я вжимаюсь в перила позади себя. Смотрит на меня, словно собираясь поцеловать, либо убить. Я ещё не научилась хорошо читать эмоции на его лице. Но его взгляд, устремлённый на мои губы говорит сам за себя. Я стою, затаив дыхание и не в силах пошевелиться. Парень подносит руку к моему лицу и нежно подушечкой большого пальца очерчивает линию губ. Я машинально приоткрываю рот и понимаю, что это последний шанс остановить его. Собираю остатки уплывшего разума и тихо произношу:
— Марк, не нужно..- поворачиваю голову, избавляясь от его руки и такого горячего дыхания.
В этот момент дверь подъезда открывается, и я резко отстраняюсь.
— Марк, прости, что я так долго! Ты наверно уже заждался. — поёт Катерина приторным голосом. Поправляя короткую юбку, она аккуратно на высоченных каблуках спускается по ступенькам и подходит к парню. Не обращая никакого внимания на меня и лишь обдав едкими духами, она целует Марка в щеку. Господин прокурор не реагирует на ее манипуляции. Застыв, как статуя пристально, с интересом смотрит на меня. Надеется уловить хоть какие-то эмоции в моем лице. И несмотря на то, что в моей душе сейчас и правда происходит какой-то непонятный пожар, я лишь равнодушно смотрю на Марка и улыбаюсь улыбкой Моны Лизы-едва уловимой и таинственной.
— Доброй ночи. — произношу как можно обыденнее и кладу холодный чупа-чупс обратно в рот. Намереваюсь свалить отсюда. Марк внезапно хватает за палочку чупа-чупса, не давая мне уйти. И я и Катя удивленно смотрим на парня. Он молчит и лишь ухмыляется. Затем начинает медленно поворачивать палочку, и чупа-чупс прокручивается у меня во рту. Он жадно, с азартом наблюдает за этим. От неловкости я быстро открываю рот и отвожу голову назад, леденец остаётся у Марка в руке. Он сразу же кладёт его себе в рот, а в его глазах пляшут черти. Пожалуй, он должен быть доволен собой, ему удалось меня немного смутить. Перевожу взгляд на Катю и мысленно усмехаюсь. Кажется, она готова хоть сейчас выдрать мне все волосы.
— Где часы? — обращается Марк к Кате, но смотрит на меня. Девушка тянется к сумочке, достаёт массивные наручные часы и дрожащими руками передаёт Марку. На его руке замечаю уже знакомые золотые. Интересно, сколько у него их?
Парень забирает часы у Кати и бесцеремонно хватает меня за руку. Чуть задирает рукав куртки и надевает свои часы. Я слышу щелканье замочка и удивленно взираю на сверкающий циферблат, перевожу взгляд на Марка. Тот стоит с абсолютно невозмутимым видом и перекатывает мой чупа-чупс во рту. Я тут же пытаюсь снять вещицу, но замысловатый замок не поддается.
Катя смотрит на Марка в немом вопросе. По всему её виду понятно, что она уже просто не знает, куда себя деть. Мне тоже начинает надоедать эта ситуация, и я снова пытаюсь снять эти дурацкие часы. В этот момент Катя резко разворачивается и уходит домой, кинув напоследок сухое "Пока", адресованное парню.
— Сними их быстро! — зло шиплю, когда хлопает дверь подъезда и протягиваю руку.
Марк разгрызает леденец и выбрасывает палочку. Затем берет мою руку и подносит к своим губам, также как недавно сделал Антон и целует. Но на этом не останавливается, продолжает осыпать поцелуями пальцы, отчего их начинает покалывать. По всему моему телу проносится ураган ощущений, и я чувствую, как краснею. Дергаю рукой в надежде освободиться.
— Они теперь твои. — хрипло произносит парень, наклоняясь к моему лицу и обдавая запахом одеколона и сигарет. — А ты моя. — выдыхает Марк и обрушивается на мои губы.
От происходящего я забываю, как дышать. Марк пытается углубить поцелуй, но я сопротивляюсь и отталкиваю его.
— Какого черта ты творишь? — с трудом говорю задыхаясь. В голове бегущей строкой проносится "Нет, нет, нет. Нельзя. Не с ним, не сейчас. Бежать".
Я кусаю его губу до крови и чувствую металлический привкус во рту. Но ему, кажется, все равно. Окончательно теряя контроль, он просовывает свои руки мне под одежду. От неожиданного холода я ахаю и цепляюсь за его руки, стараясь скинуть их. Прошу, чтобы отпустил, но Марк меня словно не слышит. Продолжает нагло изучать мое тело, гладит спину и живот. Его губы перемещаются к моей шее и больно прикусывают кожу, втягивая её.
Вскрикиваю и пытаюсь ударить его коленом в пах, но не выходит. Начинаю ещё громче требовать, чтобы отпустил и брыкаюсь изо всех сил. Потому что мне не на шутку становится страшно. Алкоголем от него в этот раз не пахнет, но я не понимаю, что в него вселилось, и на что он способен.
Продолжаю кричать и бить его в грудь. Марк резким движением закрывает мне рот ладонью и впивается в меня взглядом, тяжело дыша. — Черт… Эра, извини. — виновато шепчет Марк, опомнившись. — Я сейчас уберу руку, только не кричи, хорошо? Я киваю головой в согласии, и Марк медленно убирает руку. После чего я сразу же ударяю его по лицу. Хлесткая пощечина разрезает пространство. Я смотрю на парня, его челюсти сжаты, а взгляд обещает что-то плохое. Он проверяет рукой, на месте ли его челюсть, ведя подбородком.
— Видимо тебя не учили манерам. — говорит медленно, цедит каждое слово. — Никогда не поднимай руку на мужчину, который сильнее тебя. — Никогда больше не смей прикасаться ко мне. — выплевываю с такой же интонацией. — И сделай так, чтобы мы больше не пересекались.
Я снова поддеваю пальцем застежку на часах, и спустя минуту, она все же поддаётся. Снимаю часы и протягиваю ему. — Мне это не нужно!
Такое холодное и мрачное выражение лица Марка пугает меня больше, чем его агрессивные приставания.
— Ты вообще ничего не понимаешь, Эра?
— Я отчетливо понимаю, что ты больной. — бью часами ему в грудь. — Забирай их. Марк хмурится, образовывая тонкую складку между бровей. Хватает часы и грубо швыряет их об плитку тротуара недалеко от меня. Я автоматически зажмуриваюсь. Часики разбиваются, разлетаясь в разные стороны. Несколько десятков тысяч брошены на ветер.
Точно больной. На всю голову.
— Эра, тебе лучше перестать сопротивляться. Просто смирись с тем, что ты все равно окажешься в моей постели. — спокойно произносит Марк.
Я разговариваю со стеной, не иначе.
— Ты о чем вообще? Может ты куклу себе купишь, а вместо лица мое фото наклеишь? — издаю нервный смешок. Меня разозлили его слова. Возможно потому, что в них ни намёка на чувства, а лишь прямое физическое влечение.