– Ты как?
– Если больше бить не будешь, выживу.
– Извини. Попал под горячую руку. Почему ты, кстати, бросился выполнять приказ Горана?
– Не напоминай. – Данила скривился.
– Пока забуду. Но не рассчитывай, что не припомню как-нибудь. Покажи, что там у тебя, – я отвела его руку со льдом.
Так, в принципе, ничего страшного. Кожа на голове рассечена. Кажется, он при падении ударился.
– Голова не кружится?
– Все нормально.
– Kızlar, ilk yardım çantası verebilir[1]? – попросила я официанток.
Через минуту передо мной положили все необходимое.
– Кажется, они меня боятся.
– Сам тебя боюсь. – Охотник усмехнулся. – Так чем там все кончилось?
Я кратко изложила наш не хэппи-энд, обрабатывая рану перекисью.
– Слава богу. Одной проблемой меньше.
– Она не проблема, а запутавшийся ребенок.
– Я вижу убийцу-санклитку.
– А я – юную девушку, которой нужна была помощь.
– Меня больше волнует бомба. – Данила встал и, конечно же, его повело.
– Сядь.
– Надо уходить отсюда.
– Может, этот гад просто блефовал.
– А если нет? Пойдем.
– Обопрись на мою руку.
– Хорошо, но ты осознаешь, что все поймут – ты опять меня отметелила? – он позволил мне поддерживать его за талию, и пошел к выходу.
– Пусть.
– Не скоро нам снова захочется выпить! – сказал Данила, оглядываясь.
– Кажется, я ударила в нужное место – у тебя чувство юмора прорезалось!
– Значит, не все безнадежно.
Смеясь, мы вышли из клуба.
Горан говорил с Арсением, но замолк, увидев нас.
Я заставила себя не смотреть на него. Безумный день кончился. Все вернулось на свои места.
Мы дошли до машины, когда нас окликнула Юлия.
– Ты в порядке? – она нахмурилась, глядя на сына.
– Да.
– А ты, Саяна?
– Только физически. – Я горько усмехнулась. – Как вы думаете, что будет с этой девчушкой?
– Сложно сказать. Попробуем узнать.
– Она совсем ребенок. Любой на ее месте натворил бы дел.
– Согласна.
Данила закатил глаза.
– Я должна вас поблагодарить. – Стальная леди улыбнулась. – Прекрасная работа.
– Заслуга Саяны, не моя. – Честно признал мужчина.
– Ты будешь отличным аналитиком, милая. Или оперативником. У тебя уникальное чутье.
– Спасибо.
Знать бы еще, хочу ли я стать тем или другим.
– Благодарю тебя от лица всех Охотников. Поезжайте домой. Отдохните. Наринэ, отвези их, пожалуйста.
Секретарша, поджав губы, села за руль. Судя по лицу, она с куда большим удовольствием меня переехала бы, причем, туда-обратно, да на танке.
Но сейчас не до нее.
Интересно, удастся сегодня уснуть?
Мы с Данилой плюхнулись на заднее сидение и в унисон облегченно выдохнули. Девушка вставила ключи в зажигание. Мотор зарычал, и машина медленно выехала со стоянки.
Я смотрела в окно, но ничего не видела. Перед глазами стояло лицо того незнакомца, который увел Киру. Сердце тоскливо сжималось. Интуиция подсказывала, что мы с ним еще встретимся, и это не принесет мне ничего хорошего. Как и кудрявой девчушке с прозрачно-зелеными глазами.
[1] Девушки, можете дать нам аптечку? (тур.)
Часть 2 Что ты чувствуешь?
.
Глава 1 Чужая среди своих
– Короче, лето, мне лет шесть, сидим на даче, чай с вареньем пьем.
– У кого короче, тот сидит дома и вытягивает. – Вставила миниатюрная брюнетка с озорной мальчишеской стрижкой.
– Таня, дай ему рассказать!
– Вот. По варенью ползут муравьи. Я одного пальцем раздавил. Бабушка такая: «Им же больно! У них детки есть, ждут дома маму, а она не придет». Тут я второго давлю и говорю: «И папа не придет!»
Ребята дружно рассмеялись.
Я тоже улыбнулась. Но на душе скребли кошки. Вроде бы радоваться надо, после истории с Кирой меня признали своей все Охотники, молодежь приняла в коллектив, стали звать на такие вот нелегальные тусовки – с пивом и вином на лестнице, ведущей на крышу. Но вот незадача – они-то мне как были чужими, так и остались.
Я не понимала, что делать дальше, просто плыла по течению. Перспектива влиться в стройные ряды оперативников или занять кабинет аналитика не прельщала. Возврата к прошлой жизни не будет. Что делать теперь? Где мое место? Ответов не было. Такой одинокой я себя никогда не ощущала.
С делом родителей тоже все застопорилось. Ни архив, ни разговор начистоту с Юлией, ни попытки Арсения помочь «по своим каналам» ситуацию не прояснили. У Горана, очевидно, тоже ничего не получалось, иначе он уже прискакал бы сюда на белом коне, как рыцарь без страха и упрека.
– Что вы здесь делаете?
Голос Данилы заставил всех вздрогнуть.
– Совсем совесть потеряли? О каждом доложу Юлии! Вон отсюда!
Перешагнув через бутылки, мужчина открыл дверь и вышел на крышу.
– Посидели, блин. – Расстроенная молодежь начала собираться. – Теперь всем влепят «предупредилку».
– Саяна, а может?.. – Таня с надеждой заглянула в мои глаза. – Поговори с ним, а? Тебя он послушает.
– Поговорю.
– Спасибо! – повеселев, она чмокнула меня в щеку. – Ты прелесть, Яблочко! Ой…
– Это моя кличка? Почему Яблочко? Я, вроде, не толстая.
– Нет, ты стройная и очень красивая! – торопливо заверила девушка. Просто… ну, помнишь, яблоко раздора было такое?
– А связь со мной в чем?
– Так у тебя также – санклиты из-за тебя дерутся, наши парни тоже, Данила…
– Стоп. Почему во множественном числе и причем тут Данила?
– Горан, Арсений, а Данила так на тебя смотрит, все уже все поняли. – Таня фыркнула. – Наринэ рвет и мечет!
– Горан в прошлом, Арсений вообще не при делах, а остальное – плод твоей фантазии. – Я поднялась и потянулась, разминая затекшее тело. – И что против меня имеет Наринэ?
– Так они же с Данилой мутить начинали, но тут появилась ты и все испортила.
Понятно. Не было печали, как говорится.
– Таня, это просто сплетни. – Я поднялась к двери. – Пойду наши задницы отмазывать.
– Спасибо! Мы в тебя верим!
Эта никогда в карман за словом не полезет!
Я вышла на крышу. Холодный ветер ударил в лицо, растрепав волосы. Зеленые поля и холмы убегали вдаль, насколько хватало глаз, тормозили со всего размаха о дорогу на горизонте и исчезали в серой дождливой дымке. Больше похоже на Англию, чем на Турцию. Странная в этом году весна.
Охотник стоял у небольшого заграждения, опоясывающего крышу, и смотрел вдаль. Я молча встала рядом.
– И не проси. – Сказал он.
– Буду.
– Саяна!
– Данила! Ты молодым не был, что ли?
– Я дисциплину не нарушал.
– Никогда?
– Некогда было.
– Они всего лишь дети. Их муштруют с утра до вечера. Должна же быть какая-то отдушина!
– В виде алкоголя?
– Три бутылки красного на десятерых? Не смеши.
– Что ты хочешь? – Данила развернулся ко мне лицом.
Вот этого-то я и не знаю. Но он о другом.
– Не подавай жалобу.
– Хорошо.
– И все? Я думала, придется тебя с крыши сбрасывать, чтобы ты ничего не рассказал.
– Очень смешно. – Мужчина улыбнулся. – Стой. – Он протянул руку к моим волосам и начал что-то из них вынимать. – Жучок какой-то. – Данила посадил круглое черное безобразие, сучащее ножками, на ладонь.
– Отпусти его, пусть летит.
Словно услышав мои слова, жужа расправила крылышки и взмыла вверх. А мне было невдомек, что вокруг летают и совсем другие жуки. О которых предстояло узнать позже.
– Тебе всех всегда жалко. – Прошептал Охотник. – А меня – нет.
– Ты о чем? – я попыталась сделать шаг назад, осознав, что мы стоим лицом к лицу, но в этот момент он притянул меня к себе.
– Правда не понимаешь? – сухие горячие губы легко коснулись моих.