Вот тебе и только сплетни.
Мужчина помедлил, но я не оттолкнула его. Не могу сказать, что сильно хотела продолжать, но и противно тоже не было. Конечно, это слабое утешение, но надо же с чего-то начинать. Наверное.
Данила осторожно целовал мои губы несмелыми короткими поцелуями. Между нами вился, любопытничая, холодный ветер. Странное ощущение. Совсем не похоже на…
Я вздрогнула, запретила себе сравнивать и прижалась к мужчине, словно он мог защитить от этих мыслей. Моя рука легла на его затылок. Поцелуй стал более откровенным.
Но все внутри запротестовало, и пришлось прервать его, положив голову Даниле на грудь. Словно кровь Горана во мне взбунтовалась против такого поворота событий.
– Извини, – прошептал Охотник.
– За что?
– Не хотел давить.
До сих пор иногда не понимаю, что мужчина имеет в виду.
– Я не он, да?
– Данила! Зачем ты?.. – я резко отстранилась.
– Ты так на него смотрела, там, на стоянке! – тихо продолжил он. – Я бы согласился быть санклитом, лишь бы ты на меня так посмотрела! Хотя бы вполовину.
– Не говори так.
– Он занял все твое сердце? – Данила подошел ближе. – Или там осталось место? Совсем чуть-чуть?
– Не знаю.
– Я не отдам тебя ему без боя! – Охотник вновь притянул меня к себе. – Пусть даже не надеется!
– Помоги оставить его в прошлом.
– Сделаю все для этого, можешь быть уверена.
– Спасибо. – Я вновь положила голову ему на грудь и крепко зажмурилась.
Вот убейте, но не понимаю, чего хочу – чтобы Даниле удалось выполнить обещание, или чтобы он с треском провалился? Как же это сложно…
Все смешалось, запуталось, да так, что придется рвать по живому, чтобы хоть что-то удалось восстановить. Вопрос в том, чем я готова пожертвовать и ради чего.
Глава 2 За тех, кто в раю
Данилу я теперь попросту трусливо избегала. Он это понял и, похоже, решил не торопиться. Неожиданно утром меня осенило, что Глеб занимается тем же самым. За все время пребывания в особняке Охотников мы пересекались не более пяти раз. Поздновато, но все же дошло.
– Непорядок! – пробурчала я, слезая с кровати.
Пора это исправлять и идти мириться.
Зарядка, пробежка, душ, завтрак, тренировка, занятия, обед, тренажерка. Хватит оттягивать, надо идти. Хоть на сердце и неспокойно.
– Да? – брат открыл дверь почти сразу. – Саяна? – непроницаемое лицо.
Теперь он всегда на меня так смотрит.
– Нам нужно поговорить.
– Я уже рассказал все, что помню.
– Не об этом.
– Тогда позже, сейчас я занят. – Он сделал шаг назад.
– Серьезно? Ты готов захлопнуть дверь перед моим носом?! – пришлось вставить ногу в дверной проем. – Почти год прошел!
– Проходи! – брат скрипнул зубами и отошел, пропуская нежеланную гостью в комнату.
Я смахнула злые слезы со щек, чтобы он не видел.
– Слушаю тебя. – Глеб сел в кресло, ногу положив на ногу и скрестив руки на груди.
Двойной замок. Закрыт по максимуму. Как перед самым страшным врагом.
Этот враг, получается, я?..
– Ты мой брат, – тихо сказала я, присев на край кровати. – Больше у меня никого нет. Но ты даже не смотришь в мою сторону. Что происходит?
– Сама прекрасно знаешь ответ.
– Ты навсегда выкинул меня из своей жизни, как мусор?
– Не дави на чувство вины, – фыркнул он. – Я прекрасно знаю, как ты умеешь играть с психикой.
– Это не игры, Глеб. Это очень больно, вообще-то. – Голос предательски задрожал.
– Еще и слезы, конечно. Может, это и действовало на твоего драгоценного санклита. Но на брата – нет.
– Ты до сих пор не можешь мне его простить?
– А как это сделать? – он вскочил и начал мерить комнату широкими шагами. – Он до сих пор в тебе! Его кровь!
– Я ничего не могу с этим сделать.
– Согласен. Но выбор ты делаешь осознанно!
– Какой выбор?
– Какой? – брат завис надо мной. – Кому верить – вот какой! Каждый раз, когда я рассказывал тебе, как все было, ты пыталась найти в моих словах зацепку, чтобы оправдать эту тварь! Ты хотела верить ему, а не мне! И это продолжается! Что, я не прав?!
– Прав.
– Так какого… ты взываешь к моей совести? Такого ни одна братская любовь не выдержит!
– Саяна, хватит! – из ванной вышла Гуля. – Прекрати трепать Глебу нервы!
– Это касается только нас, Гуля! – не удержалась я.
– Для тебя – Гюле! – отчеканила женщина.
– Как скажешь. – Я устало вздохнула.
– Скажу вот что: пока ты на стороне этого демона, не будет тебе нашего прощения!
– Когда и в чем я успела так перед вами провиниться?
– Ты еще спрашиваешь? – потрясенно прошептала Гюле. – Ты любишь санклита! Он убил твоего нерожденного племянника, убил твоих родителей, воспользовался тобой, а ты все равно продолжаешь его любить! Что ты за человек?!
– У каждого своя правда.
– И в чем твоя?
– Горан не убивал вашего ребенка. Я была там и все видела. Он пощадил тебя, но ты шагнула с обрыва.
– Ты его еще и защищаешь! – она задохнулась от ненависти. – Немыслимо! Убирайся отсюда!
– Успокойся, уже ухожу. – Я поднялась, как в тумане дошла до двери и обернулась.
Гюле рыдала в объятиях Глеба. Мне удалось все окончательно испортить. Молодец, Саяна!
Глотая слезы, я вышла в коридор и ноги сами понесли к комнате Данилы. Позарез нужно было обнять хоть кого-то и выплакать обиду.
Его дверь была приоткрыта, но судя по голосам, которые доносились из-за нее, я и тут была лишней.
– Никогда не разрешу такое! Это сведет на нет все, чего мы достигли за несколько десятилетий!
Никогда не слышала, чтобы Юлия так кричала. Что случилось?
– Оно того стоит!
– Ты хоть можешь представить, Данила, что значит иметь такого врага, как Драган? Если она его Кара Господа, он тебя уничтожит за одно прикосновение к ней!
– Пусть попробует!
– С ума сошел?! Хочешь развязать войну?!
– Да, хочу! Давно пора!
– Пока я жива, этому не бывать!
Я едва успела отступить за угол, как Юлия грохнула дверью, вылетев из комнаты сына.
– Саяна? – она едва успела затормозить передо мной.
– Здравствуйте.
– Здравствуй.
Повисло тягостное молчание. Похоже, мы обе не знали, что сказать.
– Что ж… У меня много дел. – Нашлась директриса.
– Да, конечно.
Мы разошлись в разные стороны. Когда дробный перестук ее каблуков стих, я подошла к двери Данилы. Может, лучше уйти? И когда я уже начала разворачиваться к ней спиной, дверь открылась.
– Саяна? Что случилось? На тебе лица нет.
Черт. Мои губы предательски задрожали.
– Заходи.
– Доброе утро, – Данила улыбнулся.
– Утро? – я приподнялась на локтях.
Его комната. И кровать. На которой мы оба лежим.
Что и как?..
– Шучу. Ты проспала несколько часов. Не смотри так. Мне, как в кино, поклясться на Библии, что ничего не было?
– Шутник. Сколько времени?
– Ужин мы пропустили.
– Ого! Давно так не дрыхла! – я потянулась, изогнувшись, но поймала его жадный взгляд и остановилась.
Денек выдался тот еще! Окончательно все испортила с Глебом. Потом подслушала разговор Юлии с сыном. В конце концов, залила слезами и соплями Охотника, и с чувством выполненного долга вырубилась в его кровати. А ведь день еще не кончился!
Данила подошел к столу и вскоре по комнате поплыл аромат кофе. Он молча протянул мне чашку.
– Спасибо. – Я села в кровати и сделала маленький глоток. – За все спасибо.
– Не за что. Хочешь, поговорю с Глебом?
– Нет.
– Почему?
– Просто не надо.
– Если передумаешь, говори.
Его сотовый булькнул, оповещая об смс.
– Чуть не забыл. – Пробормотал он, возвращая телефон на место. – Сегодня День памяти павших.
– В смысле?
– Раз в году мы устраиваем церемонию поминовения Охотников, погибших в борьбе с санклитами, и других жертв этих упырей. Пойдешь?
Сердце вновь тоскливо заныло.