– Это была шутка.
– В каждой шутке, как известно. Но санклиты редко бывают публичными людьми. По понятным причинам. Нет, ну как это? – мужчина встрепенулся. – Опять?!
Не опять, а снова.
Ария, «Возьми мое сердце».
Слепая ночь легла у ногИ не пускает за порог,Брожу по дому как во сне,Но мне покоя нет нигде.Тупая боль пробьет висок,И пальцы лягут на курок,А в зеркалах качнется призрак,Призрак любви.Возьми мое сердце,Возьми мою душу,Я так одинок в этот час,Что хочу умереть.Мне некуда деться,Свой мир я разрушил,По мне плачет только свечаНа холодной заре.
И едва закончилась эта песня, разбивающая мне сердце, как зазвучала последняя из пятерки Горана – «Stay with me», саундтрек к какой-то из частей «Сумерек».
Останься со мной, умоляю.Уйдешь – я умру, я знаю.Я не смогу без тебя, ты знай.Останься...К себе прижимай.Мой мир – это ты, ты в центре всегда.Я знать не хочу, как быть без тебя.Останься со мной, умоляю.Уйдешь – я умру, я знаю.
Ай, господин Горан! Не санклит, а музыкальная картотека ходячая! Чувствую, мне не выиграть в этой битве. Пусть. Победа в одном сражении его не спасет. Войну он все равно проиграет. Хотя, говорят, в войне победителей не бывает. Скорее всего, она уничтожит нас обоих.
– Поехали домой. – Тихо сказала я.
Да, это не мой дом. Но, видимо, у меня сейчас время заменителей – особняк Охотников вместо дома, Данила вместо Горана, боль вместо счастья. Наверное, пора привыкать.
– Конечно. – Мужчина встал и протянул руку.
– Подожди одну минутку. – Я оставила Охотника у нашего столика и подошла к Шрэку.
– Саяна? – он вопросительно посмотрел на меня нетрезвыми глазами. – С тобой все хорошо?
– Нет, Якуб. Со мной не все хорошо. Наоборот, мне очень плохо. И виноват в этом Горан. Передай ему, пожалуйста, что он ничего своим спектаклем не добился, только причинил сильную боль.
– Он любит тебя.
– Иногда этого мало, Якуб. До свидания. Передавай Таше привет, береги ее.
Я вернулась к Даниле.
– Едем? – спросил он, взяв меня за руку.
– Да.
Мы вышли на улицу в ожидании такси.
Что делать остаток ночи? Все равно не усну. Любоваться на васильки в лунном свете? Лить слезы? Бродить под окнами особняка, как тень отца Гамлета? Вероятно, все вместе взятое.
А еще – стереть из плеера те пять песен. Это легко. Вот было бы также просто удалить из сердца Горана! Но это невозможно – потому что он и есть мое сердце.
Глава 7 Непоправимое
Хочешь насмешить Бога – расскажи ему о своих планах. Нанесла бы этот девиз себе на герб, если бы он был. Потому что я никак не рассчитывала, что ночь закончится так.
Дорогу до поместья мы с Данилой молчали. Прикрыв глаза, мне даже удалось подремать на его плече. Или сделать вид.
– Надеюсь, наша молодежь не покоряет сейчас притоны Стамбула. – Пробормотала я, выйдя из такси.
– Они получили четкие инструкции на этот счет. – Охотник усмехнулся.
– Вернуться в казарму до полуночи? – мой язык жил собственной жизнью. Впрочем, как всегда.
– Именно. Или батогами битыми быть и нужники драить.
– Ты трезвеешь! – констатировала я, поднимая глаза вверх и утопая в звездах. – Как все кружится!
– Не хочу трезветь! – он вовремя подхватил меня. – Не сегодня!
Сухие губы вновь коснулись моих. Вдалеке опять послышалось сдавленное рычание. Ветер продолжал издеваться над именинницей. Я со вздохом повернула голову и, как обычно в последнее время, напоролась на испепеляющий яростью взгляд Горана.
– Еще и галлюцинации, ясно. – Смиренно выдохнула я.
– Что? – Данила проследил за моим взглядом и рявкнул во всю мощь легких, – какого… ты тут забыл?!
Черт! Так это реально?
– Стой! – мне вовремя удалось схватить Охотника за руку. – Не смей! Я сама поговорю с ним.
– Саяна!
– Будем ругаться? – мои глаза сузились до щелочек.
Хмель выветрился моментально. Не санклит, а протрезвин какой-то!
– Как хочешь. – Данила раздраженно мотнул головой.
Я повернулась лицом к Горану, исподлобья буравящему меня полыхающими глазами и медленно подошла ближе, бормоча под нос:
– Наконец, сбываются все мечты. Лучший мой подарочек – это ты.
– Если бы ты так думала на самом деле! – прошипел он.
– Это песня из мультика «Ну, погоди!». Там волк не дает покоя зайцу. Ничего не напоминает?
– Ты вовсе не зайчик!
– Сам догадался?
– Жизнь помогла.
– Рада за вас, господин Драган! И спасибо вам за потрясающее звуковое сопровождение сегодняшнего вечера! Надеюсь, вы получили незабываемые впечатления!
– Саяна, зачем ты так?
– Я? Серьезно? Ты не понимаешь никаких слов и не можешь уяснить, что я хочу одного – чтобы меня оставили в покое!
– Нам нужно поговорить.
– Думала, ты уже все сказал.
– Саяна, ты невозможно красива этой ночью! – тихо прошептал Горан. – Я думал, что уже достиг мыслимого предела боли, но сегодня…
– Прекрати.
– Не могу. Ты мой воздух, родная. И это не просто слова. Я физически задыхаюсь без тебя. Поэтому никогда не смогу быть вдалеке. Буду унижаться, умолять… Все, что угодно. Потому что «есть такой предел боли, когда теряешь всякую гордость».
– Фредерик Бегбедер. – Прошептала я, сдерживая слезы.
– Если хотя бы крошечная капля любви осталась в твоем сердце, дай нам последний шанс, родная! – почти неслышно произнес он, подойдя вплотную и сплетя мои ледяные пальцы со своими – огненными. – А если нет – убей. Из милосердия.
Не сдерживая слез, я уткнулась лбом в его грудь, чувствуя, как он дрожит всем телом.
– Не могу без тебя. – Его голос тоже задрожал. – Жизнь моя…
– Саяна! – рявкнул Данила.
Я вздрогнула, подняла голову и волшебство рассеялось. Но в глазах Горана, блестящих от слез, по-прежнему безраздельно царила любовь.
– Молчи. – Попросила я, высвобождая руки. – Пожалуйста. – Моя ладонь скользнула по его щеке, вытерев мокрую дорожку.
Он застонал, потянувшись за ней, и пришлось отступить, качая головой.
Никогда и ни с кем у меня не было ощущения единения душ в нечто несравненно большее, чем просто я и он. Мне удавалось быть цельной только с ним. Но словно весь мир был против, вставал на дыбы, пытаясь уничтожить, развести в разные стороны, развеять нас, как дым, будто наша любовь являлась преступлением. Почему?..
Мне пришлось заставить себя отвернуться. На дрожащих ногах я дошла до сжимающего кулаки Данилы. Из особняка вышла Юлия. Одарив нас гневным взглядом, она направилась к Горану. Он с трудом перевел глаза на нее.– Что это было? – бесцветным тоном спросил Охотник.
Все еще чувствуя рядом тепло моего санклита и его, вернее, мой, или теперь уже наш запах, я промолчала.
– Выходит, я не достоин даже ответа?
Похоже, что так.
– Саяна?
– Не требуй у меня отчета. У тебя нет никаких прав на это! – огрызнулась я, глядя, как Юлия уводит Горана к выезду.
– Ого! Не ожидал. Спасибо! – Данила скрипнул зубами.
Круто развернувшись, он ушел в особняк, небрежно задев плечом Наринэ.
Ей-то какого лешего тут надо? Да и черт с ней, впрочем. Гораздо важнее, что разговор директрисы и Драгана идет на повышенных тонах. И в этом, очевидно, моя вина.
Долго волноваться на этот счет не пришлось. Потому что взвизгнули шины и черный BMW ракетой стартанул из гаража. Судя по стилю вождения, за рулем находился хорватский Шумахер. Следом вылетел второй такой же автомобиль. Наверное, его вела Юлия. Что вообще у них происходит?
Додумать эту мысль мне было не суждено. Прямо на моих глазах машины сравнялись на выездной дороге и, когда я перестала их различать, раздался оглушительный взрыв. Один из автомобилей взлетел в воздух, объятый пламенем, и, перевернувшись, рухнул на свою крышу. Второй сразу же дал по тормозам.
Я настолько оцепенела, что не могла даже думать. В голове билась только одна мысль – «Кто?»
– Данила! – истеричный крик Наринэ вывел меня из транса.