– Начнем?
– Сначала защита. – Данила наложил на мои руки специальные стяжки, оберегающие кисти от повреждений.
Я задохнулась от боли, вспомнив, как Горан бинтовал мои ладони. На глазах выступили слезы.
– Слишком туго? – мужчина нахмурился.
Заметил.
– Нет. Скажи, что у тебя с коленом? – мне удалось справиться с собой и кивнуть на черную плотную защиту с пластмассовыми креплениями на его ноге.
– Старая травма. – Он поморщился. – Иногда дает знать о себе.
– Ясно. Приступим?
– Растяжка. Ты гибкая, но это не отменяет ничего из важного.
Почему к нему не прилагается переводчик?
Разогрев мышцы, я сделала глубокий вдох.
– Все, готова.
– Запомни: красиво и долго – в кино. В жизни – максимально быстро, просто, эффективно и неожиданно. В бою нет времени красоваться и вторых шансов. Максимум поражения при минимуме затрат времени и сил.
Иными словами не щелкай клювом, бей первым, а то сожрут.
– Доверие рефлексам – потребность. Их выработка – задача.
– Понятно. – Я кивнула.
– Ты должна идти коротким путем. Выяснить примерный уровень противника – первые несколько ударов. Нащупать слабые места обороны – еще пара. При этом – дезинформация.
– В смысле?
– Проверяешь его, не раскрываешь себя.
– Запомнила.
– Затем – схватка. Применяешь.
Помедленнее, я расшифровывать не успеваю.
– В идеале – намекаешь на свое слабое место. Еще при первых ударах проверки. Обманный маневр. Бьешь в слабое место. – Он взял мою ладонь и согнул пальцы. – Так – правильно. Это важно. Повреждение – уничтожение победы.
– Ясно.
– Удары – тяжелые. Вектор от плеча. Сила идет сюда. – Данила прочертил по моей руке линию пальцем до кисти. – Приложение – кулак. Нападай.
– Уже? – я растерялась от такого резкого перехода.
– Ты должна быть готова всегда.
Как скажешь.
Первый мой выпад наставник отбил легко. От второго уклонился. Но обманный маневр, как он и учил, заставил его раскрыться. Я поднырнула под его руку, локтем отвела ее в сторону и нанесла удар в челюсть. Так Горан сделал с Арсением на одной из тренировок. Это было будто вчера и одновременно сотни лет назад.
– Умница. – Признал Охотник, потирая подбородок.
Знал бы ты, как внутри все болит! Я не вспоминаю жизнь до встречи с санклитом, была ли она вообще? Но каждое мгновение того короткого отрезка времени, что мы были вместе, не забыть никогда.
Размышления прервала неожиданная атака Данилы. Вернее, он хотел сделать ее внезапной. Но я отреагировала на автомате, приняла удар корпусом, заставив его пройти по касательной, и выплеснула боль в ответном маневре, сделав подсечку и заставив его потерять равновесие. Мужчина не упал, сумев в последний момент выровнять тело, но преимущество потерял.
Раздувая ноздри, я смотрела на него, как раненый зверь, словно он был повинен во всем. Но злость быстро покинула меня, заставив отвести глаза.
– Контролируй эмоции. – Мягко сказал Данила. – Используй их, как сейчас. Но чувства – на коротком поводке. Решаешь ты, не они.
– Поняла. – Прошептала я.
– Хорошо. Теперь отработаем приемы. Захват сзади.
Он встал за моей спиной, положил горячие ладони на мою талию. Только не это! Не делай так! Горан так касался меня, заставляя дрожать в предвкушении. Не поступай так!
– Саяна, ты слышишь? – его голос донесся до меня словно сквозь вату.
– Да.
– Соберись.
Иными словами, вытри сопли и помоги себе сама.
Я стиснула зубы и сосредоточилась на том, чему Данила учил. Несколько часов пролетели махом.
– На сегодня хватит. – Мужчина удовлетворенно кивнул. – Устала?
– Немного.
– Ты выносливая, хорошо. Жду вечером здесь же.
Мы направились к выходу. Погруженная в нерадостные мысли, я не заметила нападения Данилы, но тело отреагировало на уровне рефлексов и ускользнуло в сторону. Вновь вспыхнув, я нанесла ответный удар «горло-локоть», вложив все силы.
Можно не думать о том, откуда мне известен этот прием? Я уже всерьез опасаюсь, что Горана внутри больше, чем меня самой! Да и его навыки боя, как и приемы, похоже, вошли в мою плоть с кровью санклита.
Данила захрипел, оперевшись на стену рукой. Совсем как Драган в тот день, когда я ударила его в грудь и загнала костяную занозу глубже к сердцу. Тогда еще остался кровавый след от руки на обоях.
Вот только Данила – человек, его раны сами собой не зарастут.
– Ты как? – мне стало очень стыдно. – Прости, пожалуйста!
– Ты готова, – прохрипел он. – Не извиняйся.
– К чему?
– Узнаешь со временем.
– Хорошо. – Я пожала плечами.
Можно немного покоя? Без сюрпризов, вечерних или утренних? Не желаю удивляться, хочу найти место в новой непонятной жизни. Этого довольно.
– Откуда ты знаешь этот удар? – отдышавшись, спросил Данила, с любопытством глядя на меня.
Уверен, что хочешь услышать ответ? Напали как-то Наблюдатели на нас с Гораном, санклиту пришлось их отмутузить. Вот там он и продемонстрировал на одном из напавших эффективность приема «горло-локоть».
Я усмехнулась и вместо этого ответила, не моргнув глазом:
– В кино видела.
– Умница.
– Ты точно в порядке?
– Да. Если не считать уязвленной гордости. – Признался он и улыбнулся.
Да ладно! Данила улыбнулся? Не может быть!
Я невольно улыбнулась в ответ. Впервые за долгие месяцы это не было связано с Гораном. Может, есть шанс?..
Глава 2 Крутись, как хочешь
А если там, под сердцем – лед,
То почему так больно жжет?
…Любовь страшнее, чем война,Любовь разит верней, чем сталь.
Мельница «Любовь во время зимы»
После тренировки я взяла на выезде – так здесь называли гараж – машину и поехала в Стамбул. Оставила BMW на стоянке, натянула капюшон ветровки и пошла гулять.
Город хадрил, как и я. Все вокруг было серым – коробки домов, асфальт, небо, веточки унылых деревьев. Пешеходы, как в песенке из детского мультика, неуклюже бежали по лужам, ежась от ледяного ветра и не глядя по сторонам. Мой же взгляд, наоборот, скользил повсюду, в надежде за что-то уцепиться и перестать думать о Горане.
С этой же целью я вышла на Истикляль – на этой туристической улице всегда шумно и людно. Уличные музыканты устраивают представления, лавки с жареными каштанами, кукурузой, бубликами с кунжутом, жареными мидиями искушают умопомрачительными запахами, магазины заманивают весенними скидками.
Жизнь бурлила здесь, несмотря на дождь. Раздраженные звуки клаксонов машин в пробках неподалеку сливались с протяжными гудками сухогрузов на Босфоре, вплетаясь в музыку, что яркими вспышками взрывалась то тут, то там. А из серого неба сыпался пронзительный смех чаек. Окунувшись в эту какофонию звуков, щедро сдобренную речью на всех языках мира, я подумала, что Галатскую башню давно пора переименовывать в Вавилонскую.
К сожалению, сегодня моя душа осталась глуха к стамбульскому саундтреку жизни. Что ж, скоро распустятся листья на деревьях, городские клумбы покроются ковром из разноцветных тюльпанов, гиацинтов и прочих первоцветов. Может, весеннее буйство красок и ароматов разбудят ее.
Истикляль вывела меня к станции фуникулера Бейоглу и Галатскому музею Мехлевиханеси – дому братства танцующих дервишей Мевлеви – тех самых, что молятся, впадая в экстатическое состояние во время кружения. Такой небольшой и скромный, что после нарядных бутиков и не заметишь, он будто манил меня к себе.
Я зашла во двор, и громкоголосая суета осталась позади. Слева среди травы высились белые столбики кладбища, где мирно покоились в вечности поэты, музыканты и шейхи. В глубине стоял приземистый серый дом в два этажа.
Обойдя его, я обнаружила цокольный этаж и вошла в музей. В маленьких комнатах располагалась экспозиция вещей знаменитых представителей братства и предметов домашнего обихода. Стоило глазам начать перебегать с одного на другое, как мысли тут же ускакали в неизвестном направлении. Замерев перед кафтаном под стеклом, я так долго стояла, погрузившись в воспоминания о том, как мы с Гораном устроили шопинг перед поездкой на Филиппины, что в комнате, оборудованной датчиками движения, сработала система экономии электроэнергии – погас свет.