– Ну, теперь в зоомагазин? – невинно улыбаясь, спросила я.
– Саяна!
– Что? Надо же корма собачьего купить, ошейник с поводком, намордник.
– Поводок и намордник – это неплохая мысль. – Пробормотал мужчина, выезжая на шоссе.
– А ежели укушу?
– Фу!
– Не старайся, я дрессуре не поддаюсь!
– Плохая собака!
– Намекаешь, что я та еще сука?
– Саяна, ты чего?
– Да шучу! По серьезному – спасибо, Данила. Если бы не ты, из-за меня началась бы война.
– Не самый плохой вариант. – Он равнодушно пожал плечами.
– Еще раз услышу такое – точно укушу! Будешь потом уколы от бешенства в пузо колоть!!!
– Понял.
В молчании мы вернулись в поместье. Данила проводил меня до комнаты. Я легла на кровать, даже не сняв обувь, и тут же получила запрос на видео-звонок от Горана.
– Здравствуй, любимая! – он виновато улыбнулся. – Не удержался, извини.
– Гав! – с чувством ответила я.
– В каком смысле?
– Сейчас расскажу!
Глава 4 Мы есть любовь
Лето было жарким. От сухого воздуха, словно прокаленного парилкой, нигде не удавалось спрятаться. Обтекая кондиционеры и вентиляторы, он проникал в любое помещение, казалось, сквозь стены, как привидение. Даже ночная прохлада боялась его и сидела на звездном небе, поджав ножки и отказываясь спускаться в это пекло.
Стажерам приходилось хуже всех. Для Шерхана угроза теплового удара была пустым звуком. Слишком слабые – на выход. Тренировки продолжались. Их лишь немного сдвинули по времени на утренние часы и поздний вечер, хотя и без особого толку.
Мне, с якобы поврежденной рукой, Данила выбил поблажку. Несколько недель я умирала со скуки, шатаясь без дела и единственным развлечением имея чтение бесконечного архива и занятия по теории. Молодежь завидовала. Знали бы они, как потела и зверски чесалась рука под лонгетой! Словно целое облако кровожадного оголодавшего гнуса грызло ее, не переставая!
Сходя от этого с ума, я взяла у Хана разрешение навестить медиков, когда Данилы не было поблизости, и без зазрения совести выкинула лонгету в первый же мусорный бак, что попался после выезда из поместья. Затем издала победный вопль и вдавила педаль газа в пол.
Из динамиков грохотала музыка, небо прозрачно-голубым куполом защищало от всех бед, ветер развевал волосы. Это ли не счастье?
Не было необходимости звонить Горану. Я и так каким-то седьмым чувством ощущала, где он. В ту ночь мужчина не только вернул в мой рюкзак многострадальный кинжал, но и положил туда связку ключей. Так что перелезать через забор не пришлось. А жаль. Была в этом какая-то своеобразная романтика.
Как порядочная женщина, я открыла дверь и вошла в дом. Санклит, улыбаясь, смотрел на меня.
– Чувствовал, что ты придешь, родная моя! – прошептал мужчина, подойдя ближе и притянув меня к себе, не забыв тщательно осмотреть мою руку.
– Знаю. – Тоже не в силах сдержать улыбку, я поцеловала его, наслаждаясь дрожью и стонами.
– Любимая, – выдохнул он, – позволь отнести тебя в спальню? Пока я еще могу хоть немного соображать. Потом даже не уверен, что найду туда дорогу.
– Нет.
– Что-то случилось? – Горан обеспокоенно вгляделся в мое лицо.
– Да. – Я не выдержала и рассмеялась. – Случилось то, что ты мне кое-что должен.
– Все, что пожелаешь!
– Это связано вон с той лестницей. Припоминаешь?
– О, да! – санклит полыхнул взглядом. – Такое не забыть!
– Вот и хорошо! – промурлыкала я, подтолкнув его. – Отрабатывай долг! – мои губы вновь встретились с его ртом. – Слушай свою душу.
Стальное кольцо рук так сильно сжалось, что не осталось возможности вдохнуть. Ну и пусть! Я буду дышать его любовью. Моя жизнь принадлежит ему – с того момента на скале, когда мне удалось утонуть в его глазах непонятного цвета. Нас не разделить, мы срослись, перепутались, слились в одну душу, единое тело, стали огнем, превратились в воздух, впитали в себя весь мир, породили миллионы новых вселенных. Мы – это жизнь. Мы есть любовь.
Прижав к перилам, я заставила Горана сползти вниз, как когда-то давно. Он уселся на ступеньку и помог мне расположиться сверху. На этот раз я предусмотрительно надела платье. Умная девочка!
– Та капсула… – Мужчина заглянул в мои глаза. – Она ведь в тебе?
– Да.
– А зачем тогда были… те презервативы? – не унимался Драган.
– Уверен, что хочешь сейчас это выяснять? – рассмеялась я, ласкаясь к нему.
– Женщина, мне тот твой книксен еще три столетия не забыть! – хрипло прошептал он.
– Это был реверанс.
– Это был книксен, поверь, уж я-то в них разбираюсь!
– Книксеном тебе по реверансу, вредный! Пусть так, о великий повелитель панталон и победитель корсетов! Забудь обо всем и люби меня. – Выдохнула я ему на ухо. – Отказы в этот раз не принимаются!
– Знала бы ты, чего мне стоило остановиться тогда! – простонал он, лаская мои ноги. – Пришлось мобилизовать все силы! Но сейчас этот подвиг уже не повторить! – санклит обжег мою шею своим дыханием.
– Даже не пробуй! – предупредила я, застонав. – Иначе придется тебя изнасиловать!
– Всегда к вашим услугам, – рассмеялся он, расстегивая одну пуговку платья за другой. – Все, что пожелаешь, любовь моя. Я весь твой! – его губы начали прокладывать дорожку из поцелуев от шеи вниз.
Я изогнулась со стоном, запустив руку в его шевелюру. Мужчина вздрогнул всем телом.
– Что же ты со мной делаешь!.. – он одним движением сорвал платье и переместил меня на спину. – Родная!
Жаркие ладони хорватского своенравного вулкана, такие же обжигающие, как нынешнее лето, стянули трусики и легли под мои ягодицы.
– Горан! – простонала я, широко раскрывая бедра и уплывая ввысь под его традиционное торжествующее рычание.
И, как всегда, зная мои желания лучше меня самой, мгновение спустя санклит уже был внутри, породив новый взрыв и заставив позвоночник изогнуться подобно тугому луку.
Я вновь обо всем забыла в его руках. Каждая клеточка тела жаждала прикосновений. Брать и отдавать, брать и отдавать, и снова, снова, всегда! Раствориться в нем, в нашей первобытной гармонии, предусмотренной самим устройством мира, в котором сейчас были только мы двое. И пусть каждое мгновение этого божественного единения станет вечностью…
– Как ты это делаешь, любимая? – прошептал Горан, пытаясь восстановить дыхание.
– Не я, а мы. – Моя дрожащая рука поправила его волосы, прилипшие к взмокшему лбу.
– Мы. – Эхом подтвердил мужчина, целуя запястье. – Тогда продолжим! – ослепительно улыбнувшись, он подхватил меня на руки, отнес в спальню и положил на кровать.
– Неугомонный! – расхохоталась я, отбиваясь от него подушкой.
– Именно! – Драган отобрал у меня оружие и прижал к одеялу. – Я с тобой всегда такой. Бью все рекорды, даже санклитские!
– Кстати, у меня накопилось множество вопросов о санклитах за год!
– А у меня сколько всего накопилось за год! – его озорная усмешка заставила сердце ухнуть в низ живота и продолжить биться там.
– Убедил, – я улыбнулась, прижимаясь к нему. – Демонстрируй!
– Этот твой взгляд! – потрясенно прошептал он. – Господи, Саяна! Он как… оргазм души, других слов не подобрать! Чтобы видеть этот темнеющий в шторм океан, на все пойду!
– Он только для тебя, – прошептала я, уложив его на лопатки. – Любимый мой.
– Правда?
– Клянусь всеми книксенами на свете!
– Ах, так? – он вновь перевернул меня на спину. – Негодяйка!
– А ты меня накажи!
– Рука на тебя не поднимется, любимая.
– Я не про руку говорю!
– И кто пошлый после этого? – хохоча, он притянул меня к себе.
– Оба. – Я слизнула слезинку с его щеки.
Он застонал, и мы прекратили разговаривать.
– Так что ты хотела спросить, родная? – поинтересовался Горан, когда у обоих не осталось сил после еще одного захода и совместного посещения ванной.