– Нет. – Я пожала плечами.
– Странно. Это отец Драгана. Довольно древний санклит. Единственный в своем роде. Он первый из них понял самое важное – отступая в сражении не победить. Под предводительством Антуна Драгана санклиты объединились. Сначала они богатели, потом полезли во власть. В итоге укрепились настолько, что начали истреблять Охотников.
Закономерный поворот, вам не кажется?
– Над Охотниками сыграла злую шутку сама природа. – Хан достал из сумки бутылки с водой и протянул одну мне. – Жизнь человека не сравнить с тем сроком, что может прожить санклит. К тому же, их численность увеличивается намного быстрее, чем нам бы хотелось. Да и убивать людей куда проще.
Я открутила крышку, но пить не стала. Ничего не приму из его рук. Сама применяю все эти психологические приемчики из арсенала КГБ.
– Если учитывать уровень жизни в средние века, медицину, ее отсутствие, вернее, постоянные эпидемии и прочее, то становится понятно, что вскоре мы поменялись ролями – теперь санклиты охотились на нас, а не мы на них.
– Почему тогда перемирие было выгодно лишь санклитам?
– Сама подумай. Они получили возможность беспрепятственно наращивать численность, силы, ресурсы.
– А Охотники носочки вязали в это время? – не удержалась от ехидного замечания моя мисс Хайд.
– Большую часть времени мы восполняли нанесенный ими ущерб.
– А также наращивали численность, силы, ресурсы.
– И это тоже. – Шерхан подошел ко мне вплотную. – Саяна, по прогнозам наших аналитиков сейчас переходный период. Самый важный за несколько тысяч лет в противостоянии Охотников санклитам. Учитывая их количество, внедренность в управляющие структуры по всему миру, сплоченность и прочее – мы в шаге от точки невозврата. Если дать им еще немного времени, эти твари станут настолько сильными, что мир будет принадлежать им, а не нам. И никто уже этого не исправит.
– Вам не кажется, что однажды человек уже произносил похожую речь? – прошептала я. – Его звали Гитлер. У него была такая же формула, как у вас. Только на месте санклитов стояли евреи.
– Ты копия Юлии! – прошипел Хан, отходя от меня, словно я могла заразить его своей точкой зрения.
Да, и могу только гордиться этим!
– Что ты будешь делать, девочка, когда твой глава клана Лилианы вынужден будет возглавить всех санклитов и поведет их на бой с людьми? Встречать его улыбкой, когда он станет возвращаться к тебе, отняв очередные человеческие жизни? Целовать и обнимать? Ты сможешь? Ведь это время не за горами!
Я стиснула зубы. Жизнь – не кино, где есть черное и белое, да и нет, хорошие и плохие. В жизни все намного сложнее и запутаннее.
– Не знаешь? – Хан истолковал мое молчание по-своему. – А ведь ты могла бы одним движением руки предрешить исход не только сражения, но и всей битвы!
Знал бы ты, Шерхан, насколько я была близка к твоей уродливой мечте! Кинжал от моей руки вошел в сердце того, кто мне дороже всей Вселенной. Его душа покинула тело. На секунду все сложилось так, как тебе и не мечталось! Но к счастью, мне вернули его, показав, что я не смогу жить без него. И более никогда ни при каких обстоятельствах я не допущу и мысли о его смерти!
– Саяна, представь – в твоих силах спасти человечество!
Дайте догадаюсь – так или иначе этот миротворческий план включает смерть моего любимого, не так ли? Почему-то всегда самыми кровожадными оказываются именно те идеи, которые предусматривают всеобщее благоденствие.
В этом случае под расписку заявляю: я не считаю, что спасение человечества стоит жизни Горана Драгана!
Мое сердце тоскливо заныло, потому что в этот момент я осознала неизбежное – у нас с моим ангелом никогда не будет спокойной жизни. Куда бы мы ни сбегали, от самих себя, от судьбы никуда не скроешься. Нам всегда быть на передовой, принимать удар и решения, от которых зависят, ни много, ни мало, судьбы мира.
Выдержит ли любовь тяжесть такого гнета? Не сломаемся ли мы сами? И самое главное – буду я силой Горана или его слабостью? Благословение я или Кара Господа? Век человека короток. Что будет с ним, когда истечет мое время?..
А ведь этот змей сделал свое дело. Я поняла это, когда выходила из зала и поймала последний взгляд Хана. Вот почему он лично взялся тренировать меня. Не мои навыки боя были тому причиной. Я – не боец. Я – оружие, которым можно одолеть Горана Драгана.
Но оружие – обоюдоострый меч. Так что меня можно использовать также и против Охотников!
Глава 6 Ловушка
Как странно. Когда я с Гораном, весь мир сужается до маленького кокона, нашего рая, в котором только мы двое. Отсекаются мысли, звуки, запахи, чувства, не имеющие к нам отношения, словно кто-то бережно держит нас в своих ладонях, защищая ото всех, давая передышку.
Но когда его нет рядом, мир кажется оглушающе громким, жарким, назойливо требующим внимания к себе, как избалованный ребенок. Это душит, угнетает и раздражает. Внимание распыляется, чувства обостряются до такой степени, что ранят, все как-то слишком.
Сейчас было также. Я вернулась в комнату, села на кровать и сразу захотела закрыть глаза и зажать уши. Из окна на меня дул горячий воздух, словно кто-то включил на полную мощность горячий обдув у гигантского фена. Кожа горела, даже прикосновение одежды ей было противно. Ошалевшие от жары насекомыши – уж не знаю, цикады это, сверчки или кузнечики – орали что есть мочи, словно вымаливали у небес пощаду из последних сил. В довершение всего в мозг раскаленным ржавым гвоздем впился стук в дверь.
– Данила? – удивилась я, увидев Охотника на пороге.
– Надо поговорить.
– Проходи. – Я посторонилась, пропуская его в комнату. – Что случилось?
– Сегодня особенно жарко, да? – сказал он, сев в кресло напротив кровати.
– Да уж. Чувствую себя кексом в духовке. – Я встала у окна, глядя, как уходят краски, стираемые ластиком сумерек. Словно вечер, как заботливый любовник, знает, что ночь не любит яркость, ей по душе полутона, загадочность и флер искуса.
Звук вертолетных лопастей отвлек меня от романтических размышлений. Я проводила вертолет взглядом и, когда проблесковые маячки перестали вспыхивать на темнеющем небе как взывающие о помощи звездочки, спросила у Данилы:
– Куда собрался твой отец? Это ведь он улетел?
– В Петербург. Завтра вернется. – Кресло скрипнуло, и я почувствовала, как Охотник встал сзади. – Так что у нас лишь один день, чтобы все исправить.
– О чем ты? – спросила я, но узнать ответ не удалось.
Его руки обхватили мои плечи, резкий запах ударил в нос, вызвав приступ тошноты, в глазах потемнело.
Пробуждение было донельзя противным. Слабость в теле не давала даже открыть глаза. В животе мерзким комком свернулась тупая боль. Лица осторожно касались чьи-то ладони. На мгновение показалось, что я вновь прихожу в себя после того, как Горан спас меня на скале, а руки сиделки накладывают крем на мои порезы и синяки.
– Нюргюль… – Прохрипела я, с трудом раскрыв сухие губы.
– Все хорошо.
Мужской голос.
Глаза пришлось заставлять открыться силой.
– Данила? – сфокусироваться удалось не сразу. – Что произошло?
– Отдыхай.
– Что?.. – я попыталась приподняться, но не смогла. – Какого лешего происходит?
– Главное, ты в безопасности.
Это сон? Ощущения похожие. Вокруг темно. Рядом какой-то светильник, но его хилого тусклого света хватает только на то, чтобы отвоевать у темноты крохотный пятачок пространства. Лежу на чем-то довольно жестком. Все плывет.
Я пошевелилась и обнаружила, что тело плотно перехватывают широкие ленты ремней – на щиколотках, коленях, бедрах, талии. К последним привязаны мои руки.
– Данила, что ты творишь?!
– Спасаю тебе жизнь. – Он подошел ко мне и сел на край кровати, или на чем там я лежала.
– Ты охренел?! Немедленно развяжи!
– Не сейчас. Утром, когда все закончится.
– Что закончится? Ты в своем уме?