А ведь потом он несколько раз встречался мне в поместье Охотников, только вспомнить не могла, откуда его знаю! Да и не до этого было.
Я поспешно шагнула назад. И как раз вовремя – Глеб с Берой пожали друг другу руки и двинулись в мою сторону. Надежно укрытая темнотой и колонной, я услышала низкий голос скандинава:
– Ты подумал?
– Да, но мне не нравится идея использовать Саяну. – Ответил Глеб.
– Выбора нет. Такой шанс нельзя упускать. Если мы сейчас не остановим санклитов, ваши с Гюле дети будут для них рабами и кормом! Появление у Драгана Кары Господа – это помощь нам со стороны Бога!
– Понимаю.
– Тогда действуй. Отомсти за родителей. – Бера встал и быстро пошел к выходу.
Посидев пару минут молча, Глеб и Гуля направились следом за ним.
А я осталась стоять в тени колонны, пытаясь понять, что значил подслушанный разговор. Хотя, что тут понимать? Меня собираются использовать, чтобы уничтожить Горана. И это хочет сделать мой собственный брат!
По телу прошла дрожь. «Отомсти за родителей». Низкий голос скандинава до сих пор стоял в ушах. Неужели это все-таки правда, санклит на самом деле убил наших с Глебом маму и папу? По щекам заструились слезы. Не хочу в это верить! Горан не мог так лгать! Я на самом деле видела его душу!
Или я просто наивная смертная, которой легко смог запудрить мозги 300-летний красавец, которого угораздило в нее влюбиться? Ему и стараться-то особенно не пришлось.
Все ведь могло быть гораздо проще: бессмертие – это довольно долго, приходится как-то развлекать себя, любовной интрижкой, например. Женщины любят ушами, как известно. И я не исключение. А язык у Драгана подвешен хорошо. Во всех смыслах.
Господи! Как же я устала! Кому верить?..
Ноги вынесли меня из базилики. Вскоре перед глазами вновь замелькали кафешки на Истикляль. Теперь вся туристическая суета вызывала лишь глухое раздражение. Стиснув зубы, я лавировала между праздными гуляками, мечтая добраться до машины, оставленной на стоянке.
– Постой. – Кто-то цепко ухватил меня за локоть.
Я инстинктивно вырвалась, обернулась, готовясь излить весь накопившийся гнев на неведомого нахала, и замерла, вздрогнув всем телом. Черный капюшон до пят. С закрашенного черной же краской лица пытливо смотрят темно-серые глаза.
Пора пить что-нибудь от нервов. Это просто мужчина, который изображает живую статую на улицах Стамбула, вот и все.
– Выбери карту. – Он повел рукой в сторону «постамента» из ящика, обтянутого, похоже, простым синим пакетом для мусора, с которого только что спрыгнул, чтобы подоставать меня.
Подойдя ближе, я увидела раскрытый чемодан с потрепанными картонными квадратиками. Рука потянулась к ним сама собой. Словно во сне взяв одну из карт, я положила ее на ладонь мужчины рубашкой вверх.
– Смерть. – Сказал он, осторожно перевернув квадратик черными пальцами.
Мне оставалось лишь одно – расхохотаться. Конечно, кто бы сомневался, что еще Саяна способна вытащить из колоды!
– Смерть – лишь начало. – Тихо сказал мужчина. – Это полное перерождение. Начало Пути.
– Угу. Полнее не бывает. – Пробормотала я и пошла дальше.
– Прими свой Путь. Следуй за своим сердцем, ангел.
Слова ударили в спину. Я резко остановилась. В меня тут же влетели несколько человек. Не обращая внимания на их возмущенные вопли, я развернулась и вгляделась в человека-статую.
Те же слова я слышала от старухи с глазами-колодцами на Филиппинах, когда мы с Арсением во время самоволки пришли в деревушку местных.
«Прими свой Путь. Верь сердцу. Иди с богом, ангел».
Совпадение?
Что за чертовщина?!
– Что вы только что сказали? – не сводя взгляда с черного лица, спросила я, подойдя к мужчине.
– Что ты не заплатила. – Не моргнув, ответил он. – Забыла, наверное.
– Сколько?
– Пять лир.
– Держите. – Я положила монетки в его ладонь и вновь влилась в толпу.
– Спасибо, ангел! – понеслось мне вслед.
Вернувшись в поместье, я убрала плеер с глаз долой в самый дальний уголок тумбочки, чтобы не думать о нем. Днем это даже удалось – на пару минут. Но пришла ночь. Бой был неравный, пришлось с позором капитулировать.
Рука сама вновь потянулась к белому гаджету. Пять песен. Текст каждой – или о нас, или о наших общих моментах, или о его чувствах и надеждах. Вытирая слезы и всхлипывая, как ребенок, я все же не могла отделаться от мысли, как все это выглядело. Чтобы Горан сидел и подбирал плей-лист? Даже представить не могу.
Хмурился ли он так, что на лбу появлялась ломаная морщинка? Освещала ли довольная улыбка, которая загоралась на его лице только для меня, все вокруг? Потирал ли санклит устало переносицу, словно поправляя пенсне?
Не могу больше! Где взять столько сил?!
Я отшвырнула плеер, словно он был ядовитым насекомым, и пожалела об этом, пока он летел на встречу со стеной.
– Прости, малыш, ты-то ни в чем не виноват! – присев на корточки, мне удалось собрать останки.
Работать гаджет, конечно же, отказался категорически.
Психанув, я подхватила ветровку и вылетела из поместья на улицу. Похоже, теперь придется ночами бродить вокруг дома, как неприкаянная душа. Веселая перспектива, черт подери! Может, пора учиться выть, как собака Баскервилей?..
Ноги принесли меня под окна наставников. Намокшая почва противно хлюпала, ботинки промокли насквозь, начали замерзать ступни. Я со вздохом подняла глаза. В одном из окон горел свет. Кому-то тоже не спится. Так, если не ошибаюсь, апартаменты на верхнем этаже с широкой лоджией принадлежат Юлии, которую я видела всего два раза. А под ними, если память не изменяет, живет Данила. Да, точно!
Не потрудившись включить голову, я вернулась в поместье и постучала в его дверь. Лишь когда услышала шаги, поняла, что делаю, и лихорадочно начала придумывать причину для более чем неуместного позднего визита.
– Саяна? – Охотник недоуменно нахмурился. – Что-то случилось?
– Вот. – Я протянула ему плеер. – Даже не включается.
– Ясно. Проходи. – Он отошел в сторону, освобождая вход.
Помедлив, я вошла в комнату. Почему-то именно таким мне и представлялось его жилище. Спартанские условия – минимум мебели, цвета, деталей.
– Посмотрим. – Мужчина сел за стол и положил бедный гаджет под свет лампы.
Я расположилась на соседнем стуле.
– За что ты его так? – Данила указал на трещинку в корпусе.
– Попал под горячую руку.
– Опасное ты создание!
Фраза хлестнула по лицу, сбив дыхание. Перед глазами встал момент, когда я доставала кость из груди Горана. После он сказал именно эти слова! Мне с трудом, будто в тумане, удалось встать.
– Я что-то не то сделал? – донеслось откуда-то издалека. – Саяна? Что с тобой?
Ноги дрожали. Его рука оказалась кстати.
Очнулась окончательно я от того, что меня целовали. Сухие, теплые, чужие губы. Одним словом – не те.
– Что ты… – Пришлось приложить усилия, чтобы оттолкнуть его. – Нет!
– Извини, я думал… – Данила отступил на шаг назад.
– Что ты думал?!
– Саяна, если ты пришла к мужчине ночью, что он должен подумать?
– Плеер. Сломался. Понятно? – сквозь зубы процедила я.
– Извини, возникло недопонимание. – Охотник усмехнулся и протянул руку. – Простишь? Мир?
– Да. – Я пожала его ладонь. – Надо идти. Это была плохая идея.
– Как починю, скажу. – Данила кивнул на плеер.
– Хорошо.
Только когда дверь за спиной закрылась, я смогла прошипеть ругательства в свой адрес. Надо же быть такой дурой! Теперь от стыда не избавиться во веки вечные!
Глава 3 50 на 50
От заката, до рассветаВместе где-то в объятьях сна.А с разбега открывая глазаЯ просыпаюсь одна.
Слот «Ангел ОК»
Я взорвалась на миллионы Вселенных и… проснулась.
Тело полыхало и все еще ныло сладкой истомой, что во мне рождали прикосновения его рук, языка, губ. Зря легла поспать днем. Плохая была мысль. Во сне он безраздельно властвует надо мной и творит все, что пожелает.