И ведь как в воду глядела! Стоило свернуть за угол, как сразу две пары голодных глаз уставились, казалось, прямо в душу.
Мужчина и женщина. Грязные, в рваной одежде, злые и очень голодные. Я медленно отступила, лихорадочно размышляя, что делать. И как моя жизнь превратилась в сериал «Ходячие мертвецы»?! Хорошо, что хоть не в «Игру престолов», на дракона у меня рука бы не поднялась!
– Думай по теме, Саяна! – пробормотала я, решая, кого из этой парочки ликвидировать первым.
Надо сказать, что в этот раз гендерные стереотипы меня подвели. Подпустив к себе мужчину, как более сильного и потенциально более опасного, я жестоко ошиблась. Когда его спутница увидела, как он падает с кинжалом в сердце, она издала вопль погромче, чем незадолго до этого Летучая мышь, и, обезумев, бросилась на меня.
Ярость не помешала санклитке отменно драться. Я, в принципе, тоже была неплоха, чего женщина, похоже, не ожидала. Но она так лихо «танцевала» вокруг меня, то и дело доставая жалящими ударами, что пришлось задуматься о вариантах.
Бежать некуда, отметаем сразу. Еще немного боя на пределе сил, и я начну сдавать. Ей тоже приходится нелегко, это очевидно, но санклитскую выносливость даже после обнуления все же не сравнить с человеческой.
Мой единственный шанс – добраться до кинжала. Однако это понимает и женщина, оттесняющая меня все дальше от вожделенного оружия. А самое страшное – сотовый, который я положила на каменный пол в начале драки, начал мигать. Если аккумулятор сядет, в темноте мне с этой бабой не сладить.
Ну, не зря говорят, что русский народ страшен своей импровизацией! Громко закричав, я с разбегу бросилась на соперницу и вцепилась в ее спутанные волосы. От неожиданности она замерла на секунду, и мне удалось ее повалить на спину рядом с мертвым мужчиной. Когда санклитка опомнилась, я уже рыбкой нырнула к нему и выдернула кинжал. Жгучая боль, словно тысяча медуз обвились вокруг, обожгла ногу, в которую она вцепилась.
Теряя сознание, мне через силу удалось извернуться и всадить клинок в сердце женщины. Когда ее глаза остекленели, я, не сумев даже отползти, рухнула сверху и вырубилась.
Сотовый почти погас, когда чувства вернулись. Морщась от ужасного запаха, я сползла с мертвой санклитки и, перекатившись на спину, ахнула – надо мной стояла зареванная малышка, фото которой намертво отпечаталось в памяти.
Каре из каштановых волос до плеч, челочка, ободок с бабочкой, губки бантиком и огромные карие глаза. Одна из двадцатки!
– Привет, Седа. – прошептала я. – Не бойся, меня прислал твой папа. Он очень соскучился.
– Пгавга? – девочка подошла ближе.
– Правда. А где остальные ребята, знаешь?
– Тям, – она указала рукой в темноту и села рядом со мной.
– У всех все хорошо?
– Дя.
– Молодцы. – Мне с трудом удалось встать на четвереньки.
В поле зрения попали трупы. Веселое у этого санклитенка детство! Мысленно чертыхнувшись, я попросила Седу отвернуться и вернула кинжал в ножны, заодно подобрав телефон.
– Встявай. – Девочка топнула ногой. – А то зяболеешь!
– Как скажешь. – Под смех вырвалась у меня фраза Горана. – Даже не думай думать! – скаламбурила я, на негнущихся ногах отходя от мертвой парочки, держа малышку за руку. – Хватит нам уровней. Пора «game over».
– Воть. – Девочка указала на малышню, жавшуюся к стене в небольшой пещере.
С замиранием сердца я пересчитала их. Ровно 20. Есть Бог на свете!
– Нам пора возвращаться домой. – Ребятня загалдела, облепив мои ноги. – Папы, мамы вас с нетерпением ждут! Поэтому…
– Не торопись. – Перебил знакомый голос.
Слишком знакомый.
Дети затихли.
Я обернулась, не желая верить, что правильно поняла, кто это.
Увы, не ошиблась. Лилиана. Седая, постаревшая на добрую сотню лет, тощая, как дворовая кошка, но она.
– Что, изменилась? – женщина подбоченилась. – За это спасибо Горану нашему с тобой! Не пожалел, отдал Охотникам. Но сегодня я с ним поквитаюсь. – Она сделала шаг ко мне. – Брысь, мелочь!
– Не пугай детей! – злость забурлила в венах. – Они же санклиты, как и ты!
– И что?
– Без толку объяснять. – Противная тошнота заставила меня попятиться назад.
Картинка перед глазами выцветала. Самое не время.
– Твою же мать. – Пробормотала я, падая прямо на Лилиану.
Свет погас.
– Встявай!
Ай, а по лицу бить зачем? И почему так тяжело дышать?
– Встявай!
– Минутку, – мне удалось открыть глаза и сфокусировать размытую картинку. – Седа?
– Дя. – Малышка слезла с моей груди и стало ощутимо легче.
Лилиана! Я в панике огляделась. Труп обнаружился рядом – с кинжалом в груди.
Когда я успела-то? Рефлексы, видимо! Все-таки бывшая Горана…
– Тетя пахая!– как ни в чем ни бывало, девочка выдернула клинок и протянула мне.
– Вы не должны были этого видеть.
– Я скязала. – Седа показала на малышню, отвернувшуюся личиками к стене.
Горан, достойная смена подрастает! Мне не оставалось ничего другого, как рассмеяться, несмотря на весь ужас ситуации, и, опираясь на стены, встать.
– Пойдемте искать выход.
Усталость была неимоверной, будто раз десять сгоняла на Эверест и обратно без передышки, не при альпинистах будет сказано! Но улыбки малышей придавали сил и подталкивали вперед. Дома напьюсь крови моего ангела, после того, как он меня отругает и посадит на веки вечные под домашний арест – и пусть, лишь бы с ним рядом. Потом буду сутки спать. Нет, два дня минимум! А еще лучше – на месяц на остров, как грозился мой санклит!
Утопая в розовых мечтах, я довела детей до коридора. И тут все рухнуло. Жизнь равнодушно уничтожает все иллюзии – так же просто, как мы превращаем воздух в углекислый газ при дыхании, даже не замечая этого.
За прозрачной стеной, так обманчиво близко, стоял Горан, побледневший при виде меня, как тогда… Нет, не буду вспоминать! Шерхан что-то говорил ему, довольно улыбаясь.
– Не слушай его! – прошептала я. – Ты сам учил, не позволяй ему лить яд в свою душу!
Но Горан, не сводя с меня глаз, кивнул. Шерхан набрал код на панели. Стена поползла вверх. Мой ангел улыбнулся мне и развел руки в стороны. Хан достал кинжал и под мой истошный крик вонзил его в грудь Горана. Одновременно чьи-то руки обхватили меня сзади. Падая, мой санклит, с полными ужаса глазами, сделал шаг к стене.
Я разжала костлявые объятия и, извернувшись, обернулась. Лилиана, тварь недобитая! Надо было проверить! Клинок будто сам собой лег в ладонь, и через секунду седая мразь рухнула к моим ногам – мертвее не бывает. Но мне было не до нее.
Я бросилась к Горану, не обращая ни на что внимания, и на ходу убирая кинжал в ножны. Как только удалось перевернуть его на спину, пальцы легли на сонную артерию. Пульс есть! Я выдернула кинжал и положила в карман. Скоро он пригодится.
– Все хорошо, любимый, – зашептали мои губы ему на ухо. – Возвращайся ко мне.
Рука на его груди уловила, как сердце забилось уверенней. Спрятав счастливую улыбку, я встала и медленно пошла на Хана.
– Готов умереть, ублюдок? – не дожидаясь ответа, я атаковала, переплавив ярость в силу.
Он явно не ожидал, потому что видел, что я вымотана до предела. Да, у меня не осталось сил для этого поединка, так что я, похоже, вела его взаймы.
Цену узнаем позже.
Шерхан ушел в защиту, но ненадолго.
– «Танцевать» с тобой не буду! – рявкнула я, достав кинжал и мгновенно, первым же ударом нанеся ему колотую рану в ногу, рассчитывая перерезать бедренную артерию.
Но крови вышло не очень много. Промахнулась. Зато темп он точно потеряет.
Еще пара выпадов, пропущенный в живот, крик малышни за спиной. Шаг назад, забыть про боль, вдох, вперед. Удар ногой по ранению, попутно еще одна рана – предплечье, рука выведена из строя. Уходим за спину, любимый прием в колено, получаем в ответ по ребрам. Подкат. Сухожилия на правой ноге – в минус. Да, кричи, подонок! Левая нога – туда же, в природе должна быть симметрия.