— Расслабься, не злись! — я тесно прижалась к нему, вовлекая в танец.
— Что ты со мной творишь, бессовестная! — простонал санклит, прижав меня к себе еще крепче.
— Пытаюсь уломать любимого станцевать ламбаду! — я развернулась и прижалась к нему спиной, под музыку двигая бедрами.
— Ламбада — не танец, — жарко прошептал мужчина, обжигая шею своим дыханием, — а выражение намерений!
— Пусть так! — выдохнула я. — Тогда мои желания тебе известны!
— Любимая! — санклит подхватил меня на руки и утащил в темноту, к томно вздыхающему морю.
— Решил меня утопить, Отелло? — я усмехнулась, гладя его по волосам.
— Нет, — хрипло выдохнул он. — Унесу подальше от всех и буду любить до самого утра! Сделаю все, что пожелаешь!
— Прекрасные планы!
Драган дошагал до рыбацких лодок, что кверху днищем лежали на берегу, осторожно положил меня на песок и лег рядом. С одной стороны нас прикрывали заросли какого-то кустарника, с другой — ряды лодок. Рядом пенные лапы прибоя поглаживали берег. Над головой раскинулась вечность.
— С ума схожу по тебе! — стальное кольцо прижало меня к полыхающему телу Горана.
— А я — по тебе!
Губы со вкусом нежности и страсти — лучшее, что есть на белом свете! Обнять его, никогда не отпускать, тонуть в желании, забывая дышать.
— Люблю! — простонала я, направив его в себя.
— Воздух мой! — хрипло прошептал он.
— Твой, только твой! — бедра прижались к нему, чтобы быть как можно ближе. — Боже!
Эти движения — самые древние на свете, попытка слиться с тем, кого любишь, не только телом. Дыхание в унисон. Горящая кожа под ладонями. Прилипшие ко лбу волосы. Сдавленные стоны. Мгновение. Вечность.
Оставшись совершенно без сил, я уснула, прижавшись к моему санклиту и проснулась лишь утром, когда небеса начали полыхать рассветом. Сбросив одежду, мы вошли в багровую воду, теплую, как парное молоко.
— Прекрасное начало дня! — промурлыкала я, выйдя на берег и начав одеваться.
— С тобой любой день совершенен. — Горан обнял меня со спины и поцеловал в шею.
— Он станет еще лучше после завтрака. — В подтверждение моих слов желудок тут же недовольно забурчал. — Слышишь?
— Прости. Сейчас все исправим.
— Кто это? — обернувшись, я увидела идущего к нам мужчину.
— Тот самый сюрприз, о котором вчера говорили.
— Дааа? А ничего такой сюрприз, Драган!
Высокий, стройный, с кожей цвета молочного шоколада. Движется, как сытый хищник — неторопливо, уверенно, мощно. Из одежды на нем лишь темные шорты до колен с очень низкой посадкой, открывающей косточки на бедрах и курчавую дорожку, что сбегает по впалому животу от пупка к… В этот момент я почувствовала жгучий взгляд моего санклита и перевела глаза на него.
— Прости, увлеклась.
— Жестокая вредина! — прошипел он, рывком прижав меня к себе. — Так смотреть на другого мужчину!
— Твоя вредина имеет право смотреть на кого угодно. Но любит она лишь тебя! — я нежно улыбнулась. — Так кто этот красавчик?
— Невозможная женщина! — прошипел Горан, и когда мужчина подошел к нам, пожал ему руку. — Знакомьтесь — Саяна, Фил.
— Легко запомнить — филиппинец Фил. — Тот сверкнул белоснежными зубами, отвесив шутливый поклон.
— Очень приятно.
— А мне-то как приятно! — его взгляд засиял, и сочетание прозрачно-голубых глаз и темной кожи заворожило меня.
Еще ему невероятно шли небольшие косички, тонкими змейками бегущие по голове, плотно прилегая к ней. На шее они резко обрывались запаянными наподобие дредов кончиками. Черный шнурок обхватывал шею и, спускаясь на широкую грудь, позволял ей баюкать треугольный клык какого-то зверя.
— Господь, дай терпения! — процедил Драган, вновь прожигая меня ревнивым взглядом.
— А лучше дай мозги. — Со смешком пробормотала я и чмокнула его в жилку, что яростно билась на шее.
Вернувшись во вчерашнее «кафе», мы быстро перекусили и выпили удивительно вкусный чай. Пока я доедала фрукты, мальчики отошли на кухню и вернулись с двумя большими корзинками.
— Что там? — сверля глазами белые полотняные салфетки, которыми было прикрыто содержимое, полюбопытствовала я.
— Надо же, никуда не сбежала и не нашла очередные приключения! — улыбаясь, съязвил Горан. — Чудеса!
— Не заговаривай мне зубы!