— Горан, это уже не нанесение крема, а полноценная прелюдия! — выдохнула девушка.
— Прости, сокровище мое. — Руки переместились на ноги.
— По лицу вижу полнейшее отсутствие раскаяния!
Знала бы ты, любимая, что именно оно и терзает меня сейчас — раскаяние в том, что столько времени утаивал от тебя такую важную правду!
Саяна
Мы вышли «из шалашика» и молча смотрели на водную гладь, пока на горизонте не показался небольшой остров. Буйство словно вспененной тропической зелени делало его похожим на громадную брокколи. Фил заглушил мотор. Теперь слышен был только равномерный плеск волн о борт тримарана.
— Здесь? — спросил он, глядя на Горана, который всматривался в темнеющую глубину. Тот кивнул. Фил взял со дна лодки якорь и бросил в воду. Потом протянул санклиту очки в деревянной оправе с маленькими стеклышками и нож.
— И куда это ты собрался? — осведомилась я.
— Нырнуть хочу.
— А нож зачем?
— От акул отбиваться. — Санклит озорно улыбнулся.
— Лучше свисток возьми! — фыркнула я.
— Злая моя! Скоро вернусь. — Горан поцеловал меня, глубоко вдохнул и прыгнул в сапфировую воду.
Когда он вынырнул, его глаза были красными из-за лопнувших сосудиков, а из носа шла кровь.
— Ты с ума сошел? — потрясенно выдохнула я.
— Пройдет, не волнуйся. Просто глубоко погрузился.
— А если на кровь соберутся акулы? Они здесь, кстати, есть?
— Да, китовые акулы есть. Но не переживай, я их покусаю ради тебя! — санклит расхохотался, одним движением скользнул в лодку и, прижав меня к себе, прошептал, — закрой глаза, жизнь моя.
— Зачем?
— Подозрительная женщина! Закрой и узнаешь.
— Надо подумать! — протянула я, улыбаясь.
— Доверься мне, Саяна, пожалуйста.
— Хорошо, уговорил. — Мои глаза закрылись. Драган вложил мне в руку что-то холодное и тихо прошептал:
— Теперь смотри.
Помедлив, я открыла глаза и изумленно ахнула — на ладони лежала черная продолговатая жемчужина с легким перламутровым блеском.
— Какая красивая! — мой палец осторожно коснулся ее холодного бочка.
— Нравится?
— Очень! Спасибо, Горан!
— Ты так искренне радуешься, любимая моя! — он расцвел и прикоснулся к жемчужине. — Только что со дна моря! Теперь она твоя.
— А можно?
— Людские законы не для санклитов!
— Так, иди, давай, — я в шутку подтолкнула его к бортику. — Ныряй!
— Зачем?
— Как зачем? Хочу сережки и кольцо в комплект!
— Как скажешь! — мужчина сверкнул шальной улыбкой и через секунду поджарое сексуальное тело почти без брызг вновь вошло в воду.
На этот раз его не было так долго, что мое сердце тоскливо заныло. Мысль об акулах не давала покоя. Может, тут не только китовые обитают?
— Не волнуйся, — Фил подошел ко мне. — Драган плавает, как рыба. Раньше нырял за жемчугом куда глубже.
— Да? — я с недоверием посмотрела на филиппинца, и меня осенило. — Так ты тоже?..
— Санклит? Именно.
Вот ведь дура! Это же очевидно — он с самого начала говорил с нами на русском! Похоже, мой мозг расплавился под палящим солнцем, как плитка шоколада!
— И ты знал Горана раньше?
— Да, мы вместе ловцами жемчуга были. — Фил усмехнулся. — Давненько, правда. Никогда не думал, что он приведет сюда женщину.
— В смысле?
— Как бы объяснить? Понимаешь, этот остров — его место силы, что ли. Он жил тут, отшельником, когда происходило что-то плохое.
Нора, где Горан зализывал раны.
— В такое место мужчины женщин не берут. — Филиппинец ослепительно улыбнулся и тихо добавил, — если только она не та самая, особенная.
— Фил, ты романтик. — Дрожащим от слез голосом констатировала я.
— Ничего подобного, перед тобой суровый мачо! — шутливо запротестовал он и в доказательство ткнул в кулон на шнурке. — Это акулий зуб! Я ее сам, голыми руками!
— Серьезно? — я шагнула к нему и прикоснулась к пожелтевшему от времени, шероховатому клыку. Лодку качнуло волной, и Филу пришлось придержать меня за талию.
Конечно же, именно в этот момент за спиной раздался мягкий всплеск. На этот раз кровь текла у Драгана даже из ушей. Но этот бессмертный гад довольно улыбался, хотя и разглядывал нас с Филом с подозрением.
— Я же пошутила насчет сережек и кольца, паразит!
— Твои желания — закон! Даже шуточные! — он медленно подплыл к лодке, поймал мою ладонь и через мгновение в нее легли тяжелые холодные жемчужины бархатно-черного цвета.