Потом, как вытянули из судна воду, приподнялось оно только кормою и носом, середина же, на коей лежала тяжесть, осталась под водою. От сего согнутия оторвались многие от судна доски, и вода стремилась в оное силою. Все работные люди принуждены были вытягивать из судна воду насосами, и с помощью великих камней, положенных на обе стороны судна, наконец опять оное погрузили. Поелику несчастный сей случай произошел оттого, что тяжесть камня весьма сильно действовала только на средоточие судна, то рассудили расположить оную по всей его поверхности в равном содержании. Помощью винтов приподняли камень на шесть дюймов и подставили с каждой стороны оного разной величины подпоры, кои одним концом оперли о камень, а другим о находящиеся под судном бревна, и следовательно, разделили по всей поверхности судна. После сего положенные по обеим сторонам камни свалили опять прочь и вытягивали насосами воду, на коей судно поднялось надлежащим образом на высоту. Потом, когда оно к поезду было изготовлено, укрепили его с обеих сторон самыми крепкими канатами к двум судам, коими оно не токмо было поддерживаемо, но и обезопасено от ударения валов и ветров; и таким образом везли его по Малой Неве вверх, а по Большой вниз.
В день 22 сентября, который во всей империи ради коронования великой государыни вечно торжествен, провезли наконец камень мимо Императорского Зимнего дворца и в следующий день пристали с оным благополучно к берегу, где надлежало его выгружать. Водный путь, по которому везли камень, содержал 12 верст.
Теперь оставалось только поставить его на определенное место. Поелику у того берега Невы реки глубина очень велика и судно не могло быть погружено до дна, то приказано было вбивать сваи в шесть рядов и оные на восемь футов в воде обрубать, дабы судно, погрузивши в воду, можно было на оные поставить. Для предохранения, чтоб судно, когда поддерживающие камень подпоры будут отняты, не погнулось, сделали на носу и на корме оного решетку, которую прикрепили к берегу, и положенные как чрез решетку, так и чрез судно три большие мачтовые дерева привязали крепкими канатами. Наконец, когда камень надлежало тащить к берегу по одной стороне судна, то чтоб другая не приподнялась вверх, прикрепили к решетке, чрез которую камень тащить надлежало, шесть других крепких мачтовых дерев, положили оные поперек судна и привязали их концы к подле стоящему нагруженному судну, отчего тяжесть камня ни на ту, ни на другую сторону не перевешивалась.
При сей употребленной предосторожности не можно было сомневаться в благополучном успехе. Едва только последние подпоры около камня обрубили и натянули вороты, то с помощью шаров скатился он с судна на плотину, с такою скоростью, что работные люди, у воротов находящиеся, не нашед никакого сопротивления, почти попадали. От чрезвычайного давления, которое судно в cиe мгновение претерпело, переломились вышепоказанные шесть мачтовых дерев и доски на судне столько погнулись, что вода бежала в оное с стремлением.
11 октября привезли камень на определенное место, отстоящее на 21 сажен от берега. Cиe совершилось в присутствии его королевского высочества прусского принца Генриха, прибывшего незадолго пред тем в Петербург.
Наводнение, 1777 год
Вольфганг Крафт, Иоганн Георги, Екатерина II
В историю города 1777 год вошел прежде всего как год катастрофического по своим масштабам наводнения. О том, насколько поднялась вода, свидетельствует табличка, установленная под аркой Невских ворот Петропавловской крепости: «1777 года сентября 10 дня пополуночи в 7 часу вода стояла по красную линию выше ординарной воды 9 фут и 11 дюймов».
Это наводнение настолько потрясло очевидцев, что о нем оставили пространные записи едва ли не все, кто в те дни находился в городе. Английский пастор У. Тук вспоминал, что «почти весь Петербург был на два локтя под водою, а Васильевский остров и Петербургская сторона претерпели весьма много: малые домы, мосты и деревья сделались жертвою сего наводнения. Галиоты, боты и большие барки причинили также неимоверный вред, ибо плавали по улицам».
Наводнению 1777 года посвятил поэтические строки Г. Р. Державин:
Основные источники сведений о наводнении 1777 года – мемуары академика В. Крафта, записки немецкого путешественника и врача И. Георги и письма императрицы Екатерины. Начнем с мемуаров В. Крафта.