Один момент, то что наследников должно быть не менее ста, очень помогал Петру управлять боярами. Романовых на все позиции не хватало, поэтому вписали ещё и наследников из боярских родов.
Очередь наследников из бояр царь определял лично, что давало два серьёзных преимущества. С одной стороны процедура была совершенно честной, понятной и не могла вызывать мало-мальски законного возмущения боярских элит: как-никак смысл наследной грамоты в том, что царь принимает человека из другой семьи в свою семью, некому больше здесь соваться со своими советами, как со свиным рылом в калашный ряд. Но с другой стороны у царя в этом смысле не было никаких ограничений: хочет — позади Романовых Хованских впишет, а если передумает — Милославских. Потому среди бояр за место в наследной грамоте, сразу усилилась дикая грызня за возможность, подлизаться к начальству. А такое очень способствует управляемости.
Три года самостоятельного царствования пролетели как один день. Когда нет праздности, замечать течение времени некогда, а молодому царю надо было ещё и на пирушки успевать, причём делал он это отнюдь не в ущерб своим царским обязанностям.
Однако сегодняшнее торжество было особенным: вернулся в Архангельск из Англии первый русский торговый корабль «Святой Павел». Кому-то может показаться, что три года это очень долго, но в этот раз корабли строили медленнее, зато гораздо качественнее: и лес просушивали тщательнее, и качества сборки старались добиться идеального. К тому же, ещё до спуска на воду одного корабля, уже последовательно закладывались очередные. Россия создавала свой флот, а планы торговли были огромные.
— Это великий день для твоей страны, Питер! — воскликнул Лефорт, как всегда отлично организовавший празднество, — не уходи далеко, скоро ещё фейерверк запустим, на весь Кукуй.
— Молодец Франц, только у тебя и отдыхаю, от бояр, от Думы, от теремов этих древних.
Пётр развалился на кресле с бокалом вина в руке.
— А начало торговли действительно здорово, — продолжал Пётр, — от флота выгодность торговли весьма увеличивается.
— Ещё бы на Балтике порт заиметь, а то Архангельский уж больно неудобен, — размечтался Лефорт.
— Э, оставь. Связываться теперь со Швецией из-за каких-то удобств? Причём сомнительных удобств…
Пётр отхлебнул богатырский глоток и поставил бокал на стол.
— Какие могут быть сомнения, Питер? Архангельск и дальше, и навигация там короче. Очевидно же, что Рига, например, удобнее, — горячился Лефорт.
— Ну да, всё что ты говоришь — правда. Но не забывай, что из Архангельска путь по всему миру свободный. Хочешь — Англия, хочешь — Франция, а хочешь — вообще хоть на Кубу плыви, за табаком и сахаром. Кстати, хорошая идея, деньгу на сахаре и табаке можно хорошую зашибить. И до той же Кубы, не на много дальше с Белого моря, чем из Балтики. А из Риги никуда дальше Дании, не заплатив Зундской пошлины, не уплывёшь. С остальными же балтийскими странами, почти со всеми, мы и без флота торговать можем. Есть, конечно, свои преимущества у Риги, но не стоят те выгоды от Риги войны со Швецией.
— Это если один на один. А если кодлой навалиться: мы, Дания, Бранденбург, Саксония, Польша — да если все вместе разом, эту Швецию разделаем как Бог черепаху, — не унимался Лефорт. — И Архангельск твой, пока торговля слаба, его хватает, а когда расти начнёт, мы же к этому стремимся, уже за короткую навигацию и перевезти туда-сюда весь товар будет не успеть! Да и ещё можно и по Балтике торговать, без океанов, да хоть с теми же немцами!
— Что ж, внутри Балтийской лужи, согласен, порт может быть и нужен. Но пока та торговля так вырастет, что через Архангельск кораблей хватать не станет или я умру или шах или ишак сдохнет, — пошутил Пётр.
— Какой ишак? — не понял Лефорт.
— Пустое, Франц, — ответил Петр, — но ещё лет 50 Архангельского порта хватит на всю нашу торговлю с запасом.
— И откуда ты всё так точно знаешь? Что, всё ещё прорицаешь с того раза? — спросил Лефорт.
— Да, озаряюсь помаленьку — ухмыльнулся Пётр, — но думал я, другим человеком стал, так нет, страсти все остались. Знаний прибавилось, что да то да.
Пётр поднялся, нагнулся к Лефорту и приобняв его продолжил.
— Знаешь, по поводу знаний и страстей интересная комбинация получается, особенно, если добавить сюда Анну Монс.