Дождь сразу швырнул капли в лицо. Хотя, что Бога гневить (или ворчать на природу). Воздух еще был относительно теплый, а его легкая кибитка, купленная по случаю, оказалась с плотным верхом. Дожди туда не налетят, не холодно, во фляжке практически открыто от жены налитая водка. Так что, лети кибитка удалая!
Единственно, кто будет страдать — возчик Василий. Пара лошадей — марин Гнедой и кобыла Лыска — можно не считать, они даже радуются свежему воздуху. А Василию — довольно пожилому мужику — Дмитрий неопределенно пообещал стакан водки. Не своей водки, вот еще. Попадется сивуха у его крестьян, сразу прикажет налить, не попадется — извиняй, милай, не так уж и холодно, чтобы получать долгожданную для кучера премию.
Постепенно поехали. Поездка хотя и была по ближним окрестностям столицы, только ведь это ж сто верст с гаком. Дмитрий накануне, обдумав маршрут, аж засвистел на мотив из оперы «Незваный гость». Хоть это уже XIX век, но кто, право, то поймет? А ведь надо будет не просто проехать, но в каждой деревне, сельце, селе (всего более 40 населенных пунктов) разобраться, проследить оптимальные пути развития крестьян, а потом убедить кнутом или пряником.
Наконец, необходимо учесть владельческие налоги, и не только их объем, но и типы. Налоги, как известно, бывают денежные и натуральные. Будь только «злобная» воля Дмитрия, он бы брал лишь натурой. Почему злобная в кавычках? Крестьянин в первой четверти XVIII века почти везде жил в натуральном веке, даже без привозного железа ухитрялись обходиться. И покупали 1–2 фунта соли за всю его жизнь. Какие у него денежные налоги, если он и денег-то никогда в руках не держал?
Но и натуральный налог будет очень трудный. Некоторые деревни специально находились далеко от столицы и, значит, без особых дорог. Кто им, бедолагам, будет строить? И сами крестьяне эти проблемы не решат. Как по классике: вот приедет барин, барин нас рассудит.
Первый населенный пункт оказался в пятнадцати верстах. Деревенька в три двора, ни церкви, ни какого-то общественного здания, неужели он сам их сюда посадил?
М-да, крестьянские избы с соломенными, уже почерневшими. Какие-то хозяйственные помещения, толи сараи, толи свинарники. Все равно они походили только на рухлядь. Природа хорошая, но они-то тут при чем?
Староста, увидев барина, снял на голове какой треух, хоть было еще тепло. На прямой вопрос признался, что да. Сами переехали, сильно уж река на старом месте заливала.
Какие тут налоги, какие уж перспективы!
Приказал строго, чтобы в течение месяца готовились переехать, и уехал с плохим настроением.
Потом бричка шла строго по дороге на восток, собственно она и была из одной из артерий, соединяющим Санкт-Петербург с остальной страной. Через полста верст свернул. Здесь было его очередное поместье.
Недурное сельцо, живут неплохо, если судить по мальцам. Поставили его одним из первых, за два года нарожали тридцать детей приблизительно. Это ж, что, тут одни двойни идут?
Конечно крыши соломенные, но ведь дожди держат, а вот новостроек немало. Строятся, мужики.
Собрали общий сход, то есть по одному домохозяину с хозяйства. Осень уже, поля убраны, где надо вспаханы. Самое время прошлое подытожить, в будущее всмотреться.
Под ухом непрерывно зудел староста. Новый староста, старый — Иван, — видимо, умер. И вот этот староста обнаглел до крайности. Понимает, паршивец что хозяин конкретно приехал за налогами и пытается их сократить. Конечно, лучше бы сократить совсем, но это не получится. А вот сделать максимально легким, это мы пожалуйста.
— Скот-де весь съел мор, каждый год рожь погибает — то заморозок, то водяница, то болезни нападают. Смилуйся, барин!
И ведь еще нашли точные причины, а точнее, предлоги — денег у них нет, а натурой много везти не получится, только зимой. А в сельце на три-четыре крестьянских хозяйства одни сани, а много ли на одни сани положат? Вот если б ты, барин, жил здесь, тогда, конечно.
А сам с тревогой и с опаской поглядывает — вдруг приедет, тогда ведь точно придется барина кормить — поить.
Дмитрий его прекрасно понимал и поэтому был спокоен. Он сам в отличие от старосты наглеть не будет. Точнее, свое получит, но и крестьян не ограбит. А брать здесь есть чего. Вон мужики, все, как один, крепки, лица сытые. Одежда, хоть и домотанная, но добрая, даже новая.
— Ну что, мужички, а воздух у вас, видимо хороший, если бабы так здорово рожают? — со смешком начал Дмитрий
— Не-не, плохой воздух, неурожайный, — твердо засел на свой прежний путь староста, — никто совсем не рожает, только мрут.