— Даже сильнее, чем скелет? — не выдержала Крис.
— Конечно! — поспешил заверить их «таролог». — Но карта скелета не несёт в себе никакого негативного посыла. Скелет — это альфа и омега, начало и конец. Смерть, которая всегда предшествует зарождению новой жизни.
— То есть, это хорошая карта?
— Хорошая, — не очень уверенно кивнул парень, похоже, пытаясь убедить в этом прежде всего самого себя.
— Поверим на слово, — решила вмешаться Рита. — Так что в итоге вы можете нам посоветовать?
Неопределённо пожав плечами, «таролог» проворно собрал карты.
— Опасная материя — опрометчивые советы, — осторожно произнёс он. — Дурной совет лишён смысла и пользы, а порою даже способен стать фатальным. Причём козлом отпущения в такой ситуации окажется советчик, пусть он и не желал ничего кроме добра.
Уровень пафоса задирался всё выше, и Рита мысленно застонала. Ох уж эти сверхстарательные аниматоры со своими витиеватыми разглагольствованиями! Нет чтоб прямо сказать: дескать, вам нужно туда-то и туда-то, а в качестве платы потребовать дать ответ на загадку.
— Мы готовы обменять подсказку на магнит, — простодушно брякнул Ник.
— Ты что, сдурел? — зашипела на него Рита. — Нельзя отдавать магнит! Наверняка его нужно будет использовать по прямому назначению, а не для обмена!
— Магнит вам ещё пригодится, — подтвердил «таролог» её предположения. — Берегите его. Что же касается совета… — заговорщицки подмигнув, он вытащил из кармана оригами: ярко-красный лотос и с галантным полупоклоном вручил слегка растерянной Рите.
Девушка повертела в руках бумажный цветок. Когда-то в школе она сама складывала такие из цветной бумаги — например, когда до звонка на перемену оставалась ещё уйма времени, а все задачки из контрольной были благополучно решены. Если память ей не изменяет, его можно вывернуть наизнанку — и тогда получится совсем другая фигурка.
Потянув за треугольные лепестки, Рита обнаружила, что на изнанке написаны числа.
Девять. Пятнадцать. Сорок семь. Три.
— Это и есть ваш совет?
— Не совет, а нечто гораздо более ценное, — последовал ответ. — Подсказка. Шифр. Ключ. Не потеряйте его, это крайне важно.
Рита кивнула.
— Постараемся не потерять. Спасибо.
— В таком случае счастливого пути, отважные герои, и пусть вам будут добрыми все тропы и дороги! — крикнул «таролог» им вслед.
Крис почему-то последняя реплика развеселила так сильно, что она затряслась от беззвучного смеха.
— Мне одному показалось, или это была подсказка? — прищурился Ник.
— Думаешь? — усомнилась Крис. — «Тропы и дороги»?
— Нет. Строки рифмованные.
— Только из ритма выбиваются, — заметила Рита. — Да и рифма так себе. Думаешь, это намёк на рифмоплётство?
— Лисёныш, у нас одна из точек — сквер с памятником Пушкину.
— М-да, до Пушкина автору этих виршей, конечно, далеко… Песни в старых мультиках и то лучше переводят. Но, пожалуй, ты прав. Хотя мне начинает казаться, что последовательность посещения точек не имеет никакого значения.
— Почему?
— Магнит-то нам здесь не пригодился.
— Значит, позже пригодится.
— Так мы идём к Пушкину? — вмешалась Крис, уже успевшая заскучать.
— Да.
И вновь Рите показалось, что за ними следят. За ними… или за ней?.. Ощущение накатило внезапно, стремительно, и так же стремительно схлынуло, будто океанская волна.
Что это: пустое, не заслуживающее внимания наваждение или реальное ощущение угрозы?
— Ты чего остановилась? — в сумбурный поток мыслей ворвался нетерпеливый голос брата. — Сомневаешься?
— Я… нет, — поправив очки, Рита внимательно оглядела окрестности, тщательно всматриваясь в плохо освещённые углы. В глубине Банковского переулка, куда не достигал свет фонарей с набережной канала Грибоедова, клубилась тьма; на другой стороне канала тоже царил мрак, в котором скрыться — раз плюнуть. Но никаких подозрительных личностей поблизости не наблюдалось.
— Что с тобой?
— Ничего. Идём.
На людном Невском предчувствие неведомой угрозы несколько поутихло, приглушённое пульсом неспящего города, но на подступах к Михайловскому скверу вернулось, усилившись вдвое. Рита покосилась на своих спутников, но те, похоже, не чувствовали ничего подобного: болтали и смеялись как ни в чём не бывало, в то время как она места себе не находила от ощущения непрекращающейся слежки.