— Если нас всех накачали веществами, почему тогда мы с Крис ничего не видели? — резонно заметил Ник. — Да и вообще: зачем им это нужно? В чём, так сказать, профит?
— Ну, например, наладить похищение людей для перепродажи их в рабство, — с умным видом предположила Крис.
Ник поперхнулся бутербродом.
— Слишком сложно, — откашлявшись, заявил он. — Похищать людей в самом центре многомиллионного города, на виду у всех? Ерунда. Зачем изобретать велосипед, если можно идти по пути наименьшего сопротивления? Я скорее поверю, что им нужно было протестировать новые синтетические галлюциногены, скажем так, в полевых условиях, или отснять материал для какого-нибудь шоу, или устроить кому-то алиби, чтобы замести следы…
Версия с алиби Рите понравилась. Но опять-таки это было слишком сложно.
— В самом деле, не накручивай себя, — посоветовала Крис, заметив выражение её лица. — Ну, или сходи к врачу.
— Ага. К психиатру, — не преминул ввернуть Ник. — И он тебе подтвердит, что ты не рехнулась. Потому что всегда была «с приветом».
От заслуженного тычка в бок парень успел уклониться.
— Не вижу смысла обсуждать всё это сейчас, — резюмировала Рита. — У нас недостаточно фактов. Что это за шарашкина контора, которая организовывала квест? Ник, у тебя остались их координаты?
— Найду.
— Вот и ищи. А лично мне нужно заняться делом, — прихватив чашку с кофе, она направилась к себе в комнату.
Но поработать над дипломным проектом ей сегодня так и не удалось: работа не шла. От недосыпа мысли стали грузными и неповоротливыми, как переевшие гиппопотамы, строки программного кода плыли перед глазами, а в памяти то и дело воскресали картинки инфрафизического мира — яркие, как открыточные виды.
В конце концов девушка сдалась и выключила ноутбук.
Вообще-то Крис права, как и её дипломный руководитель: программа написана вполне сносно, и вряд ли ей удастся сколько-нибудь существенно оптимизировать код за считанные дни. Так что надо выключить перфекциониста и отдохнуть перед «днём икс». И выспаться как следует.
А из головы всё не шёл мистический Санкт-Петроград и его колоритные обитатели.
И ещё курьеры.
Выходит, кое-кто знает о существовании инфрафизического мира и даже имеет возможность регулярно наведываться туда?..
Зачем?
Судя по всему, выполняя какую-то работу…
На мгновение Рите представился мельком увиденный ею город: изящные арочные мосты, увенчанные куполами башенки, тонкие серебристые шпили, вонзающиеся в тёмное небо, неведомые создания, будто сбежавшие из античных мифов, и люди, живущие посреди этой фантасмагории так, будто всё вокруг — в порядке вещей.
Для неё увиденное было в диковинку, для них — рутина и обыденность.
Рита с усмешкой подумала, что будь на её месте другая, более романтичная и менее приземлённая натура, она не раздумывая бросила бы всё и убежала бы в инфрафизический мир на поиски приключений. Получила бы в подарок какие-нибудь могучие сверхспособности, играючи покрошила бы всех злодеев в мелкий винегрет, между делом оказалась бы Избранной, чьё появление было предсказано легендами, конечно, обрела бы любовь — непременно истинную, единственную и вечную.
А потом написала бы книгу по мотивам этой истории, опубликовала бы её, стала знаменитой в обоих мирах…
Осознание, что она сейчас сидит, тупо уставившись в окно, и воображает несусветную ерундистику, пришло неожиданно и резко, вместе с громким ворчанием, донёсшимся откуда-то сверху.
Харон, огромный лохматый чёрный мейн-кун, восседал на самой верхней полке книжного шкафа, и утробно рычал, глядя на неё янтарно-жёлтыми глазами.
— Ты чего, Харош?
Поведение кота выглядело настолько нетипичным, что закрыть глаза на это было невозможно.
— Харошик… — Рита приставила стук к шкафу, намереваясь снять кота с верхотуры. — Ты на кого ворчишь? Кто-то за окном?
Кто бы ни был за окном, там, внизу — отсюда, с двадцать четвёртого этажа его не было бы ни слышно, ни видно.
Заметив протянутую к нему руку, котяра издал громкое угрожающее шипение и на всякий случай продемонстрировал зубы. Все.
— Хароша… — опешила Рита.
Да что с ним такое? Может, заболел? В голове промелькнул стандартный в таких случаях алгоритм «переноска — такси — ветклиника».
Харон выглядел абсолютно здоровым, бодрым и полным сил. Широко открытые глаза ярко сверкали, толстенный хвост энергично ходил из стороны в сторону, периодически глухо ударяясь о стену. Но было совершенно очевидно, что кот не рад её видеть.
Что же случилось, что матерый десятилетний котяра вдруг столь радикально изменил своё поведение? Её обожаемый питомец, обычно играющий роль плюшевой игрушки и милостиво позволяющий себя гладить во всех, даже самых нежных местах, сейчас был сам на себя не похож.