Поврежденные ноги и ограниченное количество денег затрудняли поиски. Эдвард Ричардсон оказался стариком семидесяти пяти лет, а Эдвард Лоренс трехлетним ребенком. Один из Эдвардов жил совсем рядом, на соседней улице, но я не смогла его повидать, так как его не оказалось дома. Консьерж сказал, что он редко бывает. Эдвард Кроу, Эдвард Стивенсон, Эдвард, Эдвард… Все были не те, и я могла объездить в день не более трех адресов, каждый раз чувствуя себя немного сумасбродной, когда стучалась к посторонним людям в двери. Я притворялась, что ищу своего брата, с которым давно поссорилась. Люди верили… извинялись, что они не те, кого я надеялась увидеть, желали удачи…
На третий день я решила сделать перерыв. Я чувствовала себя слишком утомленной, чтобы продолжать. Нужно было немножко проветрить мозги, а то я стала казаться себе совершенно одержимой.
Я дошла до того, что подолгу вглядывалась через окно в лица прохожих, надеясь увидеть Эдварда среди них. Он ведь сказал, что все время будет рядом. Где он сейчас? Меня не оставляло ощущение, что он смотрит на меня. Но я нигде не видела его фигуры или лица, хотя рассматривала очень внимательно улицу, окна дома напротив, даже крышу! Мне хотелось написать на стекле красной помадой послание… только я не знала, что сказать. «Спасибо»? «Я скучаю»? «Поговори со мной»? Все казалось таким нелепым… Мои поступки были ненормальными. В моем сердце жила боль.
Тогда я приняла решение посетить Форкс. Во-первых, перемена места мне не повредит, и действительно позволит отдохнуть от пережитого. Во-вторых, давно пора навестить могилу Чарли. И в-третьих, я хотела кое-что проверить. Кое-что, что давно не давало мне покоя. Ну, давно – это громко сказано. Это не давало мне покоя с момента судьбоносной встречи в пещере.
Я вернулась в дом отца, который стоял заколоченный на отшибе. С тех пор, как я переехала в Сиэтл и сняла там квартиру, в этом доме никто не бывал. Я приезжала раз в год на кладбище, но останавливалась в маленькой местной гостинице, потому что в заколоченном доме царил бардак, который мне не хотелось разгребать. На этот раз я приехала надолго, поэтому пришлось заняться наконец уборкой.
Вскоре дом засиял чистотой. Правда, свет слабо проникал сюда сквозь доски, а освобождать от них окна не хотелось. Кто будет заколачивать их снова, когда я уеду? Пусть все останется, как есть. Главное, что чисто внутри.
Миссис Коуп постарела, но все еще занимала свое место в регистратуре школы. Она взглянула на меня, не узнав. Она была стара.
- Я училась здесь четырнадцать лет назад, - сказала я. – Можно мне заглянуть в архив? Я ищу некоторых своих одноклассников.
- О, вы ведь, кажется, дочка шерифа Свона? – наконец, в миссис Коуп проснулась память, когда она провожала меня в архив и открывала ключом дверь.
- Это я.
- Я вас помню, - сказала она, впуская меня внутрь.
Я прошла мимо стеллажей, найдя нужный год выпуска школы Форкса. Это было тогда, когда я приехала. Тогда был тот самый злополучный урок – кажется, биологии, - когда одноклассник с черными глазами возненавидел меня. После этого он исчез. Но я хотела еще раз взглянуть на его лицо, чтобы освежить свою память. Мне хотелось видеть, действительно ли он похож на юношу, который меня спас.
В первом альбоме я не обнаружила знакомого лица. Но затем догадалась: если Эдвард и его семья уехали, не закончив школу, то и в выпускном альбоме того года они значиться не должны. А вот в альбоме предыдущего года – вполне.
И тогда я взяла альбом годом раньше. Тогда меня еще не было в Форксе, но, может, Эдвард уже был?
Я медленно листала страницы, вглядываясь в лица. Напряжение во мне росло.
Я вздрогнула, когда перелистнула на букву «К». Мое сердце пропустило удар, когда я увидела это лицо. Пальцы невольно скользнули по листу, притрагиваясь к фотографии так благоговейно, словно это тоже мог оказаться мираж, и я хотела физически убедиться, что мне не мерещится. ЕГО лицо смотрело на меня с альбома четырнадцатилетней давности. Они даже не были похожи. Это попросту был один и тот же человек. Невероятно.
Бронзовые кудри, в беспорядке свешивающиеся на лоб. Золотистые глаза, так часто навещавшие меня во снах. Благородный нос и мужественные скулы, и лукавый изгиб тонких губ. Все точь в точь, как будто его сфотографировали вчера, а не четырнадцать лет назад.
Ты никогда не станешь моим сном, усмехнулась я ему и выдернула фотографию. Словно реликвию, я спрятала ее поглубже в свою сумочку, надеясь, что ее не станут проверять.
«Эдвард Каллен», - гласила надпись под местом, где было фото. Эдвард. Он даже не солгал.
Теперь я вспомнила подробности. Удивительно, как я не вспомнила всего этого раньше, но должно быть стресс и необычная ситуация помешали мне сделать это. Сейчас знакомая обстановка форкской школы подействовала на меня благотворно, освежив воспоминания. Я вспомнила, как обратила на него внимание еще в столовой, где он сидел вместе со своей семьей. Братья и сестры – точно. Он говорил мне об этом.
Здесь было еще две фотографии. Элис Каллен – брюнетка с короткой стрижкой, очень красивая и милая. Эммет Каллен – с доброй улыбкой брюнет; чувствовалось, что он весельчак. Все трое не были похожи чертами лица. Их объединяло только одно сходство – одинаковая бледность и не реального цвета золотистые глаза.
Я закрыла альбом и поехала домой. Со мной было все, что нужно. Напрасно Эдвард надеется, что я когда-либо посчитаю его сном. Теперь точно нет. Он оставил мне столько доказательств своего существования, что игнорировать их теперь совершенно невозможно. И у меня было фото.
Вполне возможно, что я еще увижу его снова. У меня были кое-какие мысли по этому поводу… Ну, например, если риск – это то, что заставляет его приходить, то мне нужно просто продолжать жить своей обычной жизнью. Настанет миг, подобный ситуации в пещере – и Эдвард не сможет избежать встречи. Более того – теперь, когда я знаю о его существовании, он не должен так сильно скрываться от меня. Может, теперь он будет менее осторожным, станет появляться чаще. Может, я смогу постепенно разговорить его и убедить вернуться в мою жизнь. Теперь я всегда буду знать, что он рядом, когда стою на краю обрыва и собираюсь прыгнуть… рядом, чтобы подхватить в случае, если оступлюсь. И если я буду часто приходить на обрыв и разговаривать с ним, рассказывая, как скучаю… кто знает, может, в конечном итоге это убедит его присоединиться ко мне…