- Думаю, ты преувеличиваешь, - прошептала я, сжимая его руку снова.
Эдвард не ответил. Он уставился на наши пальцы, которые играли друг с другом, и молчал. Выражение боли с его лица исчезло. Мысли его витали где-то далеко, не здесь. Казалось, он больше увлечен изучением моей руки, чем разговором. И он вздохнул.
- И что? – любопытство толкало меня продолжить разговор. – Ты что… ты… ревновал?
Кровь бросилась в мое лицо, когда я посмела задать такой вопрос. На секунду я смогла представить себе это: Эдвард следит за мной из-за угла, видит каждый мой шаг, оставаясь невидимым, недосягаемым… неизвестным. Я сглотнула, сообразив, что мне тогда было лет столько же, сколько ему. Это было трудно: осознать, что он так долго был рядом… и что возможность нам познакомиться гораздо раньше была так нелепо упущена… что нас могло не разделять столько лет. Он не стареет, четко осознала я… старею только я…
Но прежде, чем я решилась озвучить эти мысли вслух, Эдвард снова заговорил:
- Даже тогда я ничего не понял. Я думал, что это чувство… собственничества, желание защитить… Я думал, что ревную к жизни, которой у меня никогда не будет… к человеческой жизни. И только… когда…
Эдвард запнулся, его голос перешел в шепот, а в глазах заполыхала такая агония, что у меня самой заболело сердце. Я не хотела, чтобы ему было так больно… но не знала, чем помочь, кроме как осторожно погладить кожу его щеки, приводя в чувство.
- Когда ты… и он… когда я узнал, что ты… - Эдвард тихонько зарычал, наклоняя голову вниз, скрывая от меня чувства.
- Я поняла, - прошептала я, краснея от смущения. Я хотела избавить его от необходимости произносить это вслух.
Эдвард не ответил. Он молчал, пытаясь взять себя в руки, а мое сердце билось быстрее обычного: не только от того, что он фактически признался мне в том, что ревновал, но больше от того, что я стала с трепетом ждать, а не признается ли он мне в большем. Я хотела услышать волшебные три слова. Может, я обманывала саму себя, но сейчас мне казалось, что он готов их произнести. И я затаила дыхание в ожидании чуда.
- Первым моим порывом было уйти и никогда не возвращаться, - продолжил Эдвард очень тихим голосом. – Моя ярость была настолько всепоглощающей, что я боялся совершить какую-нибудь глупость. Удержать себя от… безрассудства было практически невозможно, и мне в самом деле пришлось уехать, чтобы определиться, что делать дальше. Я знал, что не могу просто появиться перед тобой… это было неправильно… - Эдвард замолчал, переводя дух, его грудь вздымалась от сильных чувств.
- Почему нет? – спросила я, обескураженная странным признанием.
Эдвард поднял на меня глаза, в которых сверкало почти безумие.
- Сама подумай.
- Я не… понимаю, - я действительно не понимала, о чем он говорит. Зачем ему было скрываться столько лет? Мне это казалось нелепым, глупым поступком.
- Белла, я не человек! – с болью выкрикнул он, и на секунду мне подумалось, что он сейчас заплачет. – Какую жизнь я предложил бы тебе?
Я хотела возразить, но он прервал меня нетерпеливым жестом, говоря так быстро, что я едва улавливала смысл его слов:
- Со мной у тебя не было бы будущего: ты бы вынуждена была переезжать с места на место, ведь я не… старею. Никаких друзей, нормальной работы, карьеры… твоих любимых увлечений, - он покачал головой, закрывая глаза. – Ничего, кроме… постоянной опасности.
- Опасности? – усомнилась я.
- Да, - твердо ответил он, снова опуская голову вниз. Я пошевелила пальцами на его прохладной щеке, и он выдохнул, немного расслабляясь. – К тому же, откуда мне было знать, что я вообще… заинтересую тебя.
- Ты мог бы попробовать, - предложила я с осторожностью, боясь нового всплеска эмоций и не желая, чтобы он страдал.
- Знаю, - тихо ответил он. – Но я не стал. Я хотел, чтобы ты была счастлива… Я верил, что так и будет, Белла. Но ты не была счастлива. Столько лет… и ты все еще была одна...
Наступила пауза, во время которой мы оба думали о том, что все могло бы быть иначе. Не знаю, испытывал ли он сожаление по этому поводу, но его точно испытывала я. Жаль, что нельзя перемотать время назад.
Мы вздохнули одновременно, как будто мысли наши были схожими и привели к одинаковым выводам.
- И что дальше? – спросила я шепотом. – Ты уехал и…
Эдвард кивнул.
- Я просто не мог… Невыносимо было смотреть на это – тебя и… - он не закончил, но я и так все поняла. – Я ушел в уединенное место, чтобы подумать… и чтобы удержать себя от соблазна. Провел там много дней и ночей. Гнев был самым сильным моим чувством. Но вторым, не менее сильным, была боль. Я никогда… не чувствовал ничего подобного раньше, поэтому было сложно разобраться в самом себе, в том клубке эмоций, который бушевал внутри меня. Я пытался мыслить логически, но не мог прийти к пониманию, почему я так сильно злюсь. Я ведь сам все решил… и у тебя была твоя жизнь… глупо было ожидать, что ты останешься одна… И только когда я смог осознать… что хочу сам делать все то, что делает с тобой он… только тогда понял, что это значит на самом деле. Это было так… сильно. Я не мог поверить, что все так просто объяснялось. Я обманывал сам себя несколько месяцев! – Эдвард зарычал.
Я почувствовала, как слезинка скатилась из уголка глаза, и быстро стерла ее. Эдвард выглядел таким несчастным и раздавленным сейчас, что мне было его невыносимо жаль. Страшно представить, как тяжело ему было в тот момент.
- И что…? – пробормотала я. – Ты вернулся?
- Да, - он вздохнул обреченно. – Все стало сложнее и легче одновременно. Я смог принять ситуацию такой, какая она есть – у меня не было иного выбора. Но видеть тебя теперь, после того как… Я постоянно думал о том, что хочу быть на ЕГО месте, - он закрыл глаза, и его лицо снова исказилось, - и невозможность этого сводила меня с ума все четырнадцать лет! Я даже хотел убить себя… - на этом месте я ахнула, и Эдвард быстро взглянул на меня и отвел глаза, - но не смог оставить тебя без присмотра…
- Эдвард… - прошептала я, мне все сильнее хотелось рыдать, глядя на него. – Это так печально.