Губы Эдварда снова сместились, двигаясь вдоль ключицы, а затем наверх по горлу, достигая подбородка. Я закрыла глаза, стараясь не дышать. Только сердце колотилось все сильнее. Я почувствовала на своем лице его сладкое дыхание, и на это т раз не стала сдерживаться, жадно втянув запах меда и сирени носом. Пальцы свободной руки запутались в мягких волосах.
Я открыла глаза, обнаружив лицо Эдварда над собой. Его взгляд был темным и пристальным, и от опьяняющего аромата у меня закружилась голова.
- Почему? – повторил он настойчиво, и его пальцы снова скользнули по ключице, вырывая из моего горла легкий вздох.
- Потому что… - было трудно не сказать правду под его почти гипнотическим взглядом. – Ох, потому что ты мне… нравишься. – Слово «люблю» чуть не сорвалось с моего языка, но я вовремя поняла, что оно прозвучало бы неуместно и глупо здесь и сейчас.
- А остальные разве нет? – Эдвард нахмурился, словно пытается решить в уме задачу, но не находит ответ.
- Не так сильно, - выдохнула я правду… и покраснела.
Почти целую минуту мы смотрели друг на друга, не отрываясь. Я не могла догадаться, о чем думает Эдвард. На его лице читалась боль… и недоумение… и недоверие… и затем его рот раскрылся в понимании.
Его пальцы скользнули вдоль моих щек, и на секунду я поверила, что он скажет те самые три слова, которые я думала услышать раньше. Его дыхание участилось… но он молчал. Он просто наклонился и снова прижался к моим губам.
Я ответила на поцелуй, не раздумывая. Я потеряла ощущения реальности от головокружительного движения холодных нежных губ на моих губах. Это было не так, как обычно: это было, как первый поцелуй, самый первый, самый желанный. Словно луч весеннего солнца затанцевал в тающих льдинках, и хруст последнего наста под ногами заявил об окончании долгой морозной зимы во имя наступления теплой весны. Это было так, как будто я никогда прежде не целовалась. Это было не так, как если бы я робко попросила Эдварда о поцелуе, и он уступил моей странной просьбе. Это выглядело так, словно он хочет этого сам.
Все кончилось слишком быстро, но оставило после себя сладкое ощущение мучительной взаимности.
- Никогда не видел тебя такой… - прошептал Эдвард, его глаза были задумчивыми, в то время как пальцы снова и снова скользили по моему лицу.
- Что ты имеешь в виду? – я откинула голову на подушку, силясь прийти в себя после самого лучшего в моей жизни поцелуя. Все мое тело было как желе.
- Ну… - смущение в голосе Эдварда заставило меня насторожиться и посмотреть в его лицо. Он хмурился, буравя глазами краешек одеяла. – С теми… другими… ты не была такой… отзывчивой. Как мне кажется.
Секунду я непонимающе глазела на него.
- О, Боже… - наконец, до меня дошло, и я неистово покраснела. – Ты что – наблюдал?
Эдвард рядом, когда Майк Ньютон и я в моей спальне… или Джейкоб Блэк… или любой другой… Меня затошнило от этого.
- Да, - стыдливо и напряженно сознался он, и я не знала, что на это сказать. – Не то что бы постоянно… но часто… и всегда, когда, - он сглотнул, - когда был кто-то новый… Прости…
- Я чувствую себя неловко, - призналась я спустя целую минуту тишины. Он был рядом со мной каждуюсекунду моей жизни? Все четырнадцать лет? Это бы сильно напугало меня, если бы, несмотря на смущение, не было так… приятно.
- Прости, - повторил он пристыженно. – Я хотел быть в курсе, если тебя… если тебя кто-нибудь обидит… Я должен был знать, если кто-то решит причинить тебе боль…
- И что бы ты сделал? – от нелепости ситуации меня потянуло на нервный смех.
А затем я вспомнила тот случай в колледже, когда меня чуть не изнасиловал мальчик на темной лестнице. Я вспомнила парня, который меня защитил, и внезапно осознала, что это и был Эдвард. Теперь даже голос показался мне знакомым, точно! Неудивительно, что он скрыл от меня свое лицо. Неудивительно, что я тогда так и не нашла своего спасителя.
- Можешь мне кое-что рассказать? – попросила я, не сдержав смешок.
- Конечно, - Эдвард поднял на меня глаза.
- Тот мальчик, Стэнли… в колледже… Ведь это был ты - там, на лестнице?
Эдвард нахмурился, его лицо стало злым. Но он кивнул.
- Что ты ему сказал? Этот вопрос мучает меня давно. Он шарахался от меня, как от чумы, - вспомнила я и засмеялась.
Эдвард улыбнулся коварно, словно дьявол. Красивый дьявол с ангельским лицом.
- Я умею быть убедительным, - дернул бровью он, пытаясь говорить шутливо, но я видела ярость, глубоко спрятанную в его глазах. – С его-то мыслями…
- Ты и мысли его знаешь? – я засмеялась, предполагая, что Эдвард шутит. Причем, уже не в первый раз…
- А что, если так, - мрачно дернул бровями Эдвард, выглядя практически угрожающим в этот момент. – Так что пусть скажет спасибо, что остался жив.
- Звучит пугающе, - согласилась я, вспоминая предыдущее признание про насильников в переулке, и зная теперь, в общих чертах, что с ними произошло. – Ты опасный человек, Эдвард Каллен.
И опять я поняла, что сказала что-то не то: лицо Эдварда вдруг помрачнело и вытянулось. От шуток не осталось и следа.
Он сразу же перевел тему. Нежно гладя меня по щеке, он серьезно и тихо спросил:
- Твои щеки порозовели. Тебе лучше?
Я прислушалась к себе и обнаружила, что действительно чувствую себя нормально – ну, если нормальным можно было назвать то, что я хотя бы перестала ощущать слабость и головокружение.
- Да, - согласилась я удивленно.
- Не тошнит? – настороженно спросил он.
- Нет, - снова удивилась я и перевела взгляд на опустевший стакан. – Я даже, вроде как… голодна.
Эдвард тоже посмотрел туда же, и снова на меня.
- Попробуешь поесть? – предложил он, но я засомневалась в своей способности сделать это.
- Даже не знаю… - прошептала я смущенно. – А то, что было в стакане… это еще есть?
- Конечно, - он кисло улыбнулся и встал. Я наблюдала, как он деловито подходит к столу, такой гибкий и грациозный, и сильный, и статный…
- Кстати, а что это? – спросила я, чтобы отвлечься, когда Эдвард вернулся ко мне со стаканчиком в руке.