Мужчина вдруг начал двигаться быстрее, приподнявшись и с остервенением врезаясь в податливое женское лоно. С силой сжал нежную грудь, так что партнерша его невольно поморщилась, а через секунду погрузился на полную глубину и замер, утробно застонав. Упал на распростертую под ним, покрывшуюся бисеринками пота юную красавицу и уткнулся губами в шею, закопавшись в копну черных волос.
- Клянусь душой, ты самое восхитительное создание, которыми только угодно было Господу заселить землю! – искренне выдохнул капитан, неохотно скатываясь с упругого девичьего тела и укладываясь рядом.
Опершись на локоть, он некоторое время задумчиво водил пальцами по груди, животу, ручке только что познанной им девушки. Взгляд его удовлетворенно блуждал по женственным изгибам, вздымающимся белым полукружиям, обагренным кровью пышным бедрам… Феб никак не мог решиться, что же ему теперь делать.
Мало того, что девица и впрямь оказалась чудо как хороша, так она еще, ко всему прочему, и впрямь была девственницей! Капитан никак не мог понять этого: если, по ее словам, какой-то поп возжелал ее и даже притащил в это укромное убежище, заставив бежать из собора, почему же он до сих пор не воспользовался своей наградой? Выходит, колдунья все же чего-то напутала?.. Или специально недоговаривает? Или вообще выдумала всю эту историю с монахом, чтобы заманить его сюда – в таком случае, она и впрямь влюблена до безумия! Как бы там ни было, но отдавать ее палачу офицеру теперь решительно не хотелось. Больше этого ему не хотелось, пожалуй, только заботиться о ее спасении, бежать из Франции или что она там еще несла?.. С другой стороны, если священник и впрямь не более чем выдумка разыгравшегося воображения, было бы совсем неплохо просто позволить ей остаться в этом доме и навещать время от времени. Молодая красивая жена с щедрым приданым – это, безусловно, прекрасно. Но прелестная, послушная, нежная любовница в придачу к ней – это вдвойне лучше!
- Послушай, дитя, - начал Феб, поигрывая с женской грудью, - касательно всей этой истории с монахом. Если это только хитрая уловка, чтобы заманить меня в сети – ты трудилась совершенно напрасно. Я с удовольствием запутаюсь в твоих сетях и без всяких призраков…
В этот момент речь его была прервана самым грубым образом: дверь распахнулась, едва не слетев с петель. На пороге, озаренный красным светом закатного солнца, стоял архидьякон Жозасский Клод Фролло.
Священник замер на секунду. В глазах его отразилась адская мука – такая, верно, пляшет языками пламени в зрачках сжигаемого заживо. А в следующее мгновение лицо его приняло совершенно нечеловеческое выражение, исказившись дьявольской ненавистью.
- Братец, постой!.. – крикнул Жеан, вцепившись в плечи обезумевшего архидьякона, намеревавшегося придушить капитана голыми руками.
Развернувшись, Клод, который был значительно мощнее брата, с таким неукротимым гневом взглянул на школяра, что тот невольно отступил, а в следующее мгновение отлетел к стене. Рука у старшего Фролло оказалась тяжелой, в чем мальчишка впервые в жизни убедился на собственной шкуре: от оплеухи зазвенело в ушах. К тому же бедняга так приложился затылком, что в глазах на секунду потемнело; застонав, он обессиленно сполз по стенке. Это немного отрезвило разъяренного мужчину; желание убивать никуда не делось, но с ним уже вполне можно было хотя бы попытаться бороться.
- Постойте, я же видел вас сегодня в соборе! – очнулся Феб, нисколько не смутившись и поднимаясь с кровати; Эсмеральда натянула одеяло до подбородка и сидела ни жива ни мертва. – Братец… Выходит, вы и есть архидьякон Клод Фролло? Жеан, дружище, что ж ты мне сразу не сказал, что здесь замешан твой почтенный брат, на чьи деньги мы так славно покутили вчера?!
Священник обернулся и смерил едва только начавшего приходить в себя парнишку очередным тяжелым взглядом.
- Послушайте, святой отец, здесь, видно, вышло недоразумение, - продолжал капитан, натягивая штаны. – Видите ли, эта девушка приговорена за колдовство…
- Она приговорена за ваше убийство!.. – прорычал Клод. – Вы, однако, живы и неплохо себя чувствуете, как я вижу!
- Милостью Божьей и стараниями лекаря, - беспечно кивнул офицер, влезая в рубаху. – Ну да не в том дело. Вопрос заключается вот в чем: поскольку ведьма больше не находится под покровительством Божьей Матери, я, как человек военный, обязан препроводить ее по известному адресу, откуда ее доставят на Гревскую площадь. Потому я забираю девчонку. Сейчас.
Эсмеральда смертельно побледнела. Она слышала жестокие слова, но смысл ускользал от нее. Феб, ее Феб, ее Солнце, пришел за ней, чтобы отдать палачу?.. Нет. Невозможно. Этого не может быть. Только не после того, что между ними произошло, ни теперь, когда он бог весть сколько раз поклялся ей в вечной любви!.. Это просто сон. Кошмар, который развеется с рассветом.
- Нет, капитан Шатопер, - твердо ответил священник; глаза его опасно сузились.
- Нет?.. – переспросил вояка, скорее удивленно, нежели враждебно. – Однако я, как слуга короля, вынужден повторить более настоятельно: я забираю эту колдунью.
- Нет, - тем же непреклонным тоном повторил Фролло. – Вы можете быть слугой хоть короля, хоть самого дьявола, девушки вы не получите. Это говорю вам я, слуга Господа!
- Интересно, осмелитесь ли вы повторить эти слова при Людовике XI, - сощурился Феб, пристегивая шпагу и тоже постепенно теряя терпение. – По какому праву вы держите здесь осужденную? Она утверждает, что вы силой принуждали ее вступить в греховную связь!
- Если я вступал с ней в связь, отчего же кровь на простынях, капитан?! – взревел архидьякон, хватая офицера за горло; однако отступил быстрее, чем Феб успел дотянуться до оружия. – Несчастная безумна, сударь. Вам это, конечно, неизвестно, однако я довольно успешно занимаюсь иногда от скуки медициной, поэтому мне захотелось попробовать помочь ей. Я даю цыганке специальные отвары, и большую часть времени она выглядит и ведет себя совершенно нормально; однако сознание ее остается расколотым: после пыточной ей мерещатся всякие ужасы, она часто рассказывает небылицы и сама в них верит. Она больна.
- Что ж вы не лечили ее в соборе? – вскинулся офицер, которого эта история совершенно не тронула. – Разве вы не знаете, что за его стенами девушку ждет смерть?
- Ей необходим был свежий воздух. Здесь безлюдно, как вы могли убедиться, поэтому Эсмеральда может спокойно гулять у берега, в перелеске – ей это на пользу.
- Хорошо, - перебил капитан, которому порядком надоел этот разговор: он ощущал себя дураком, а глупцы, догадываясь в душе о своем слабом месте, особенно не любят чувствовать себя таковыми. – Каковы бы ни были ваши намерения, девушка все-таки покинула убежище и подлежит казни. Поэтому повторяю в третий раз: я, так и быть, не буду упоминать вашего имени, если вы не станете препятствовать мне вернуть осужденную в руки закона.
- Я тоже повторяю в третий и последний раз: вы не получите девушку.
- А если я все же рискну забрать ее без вашего позволения, святой отец?! – не на шутку разозлился подобным обращением де Шатопер.
- Попробуйте, - сухо предложил священник. – Отлучение будет меньшей из ваших бед. Однако оно потянет за собой освобождение от должности и, уж конечно, разрыв помолвки с семейством де Гонделорье.
- По… помолвки?.. – слабо прошептала девушка и стала белее полотна, в глазах потемнело, шум в голове усилился; если бы бедняжка стояла, она бы уже упала.
- Кстати, хочу вас обрадовать, - покосившись на цыганку, продолжил Клод. - Именно меня епископ лично попросил сегодня провести обряд венчания. Конечно, я не мог отказать Его Превосходительству и с радостью согласился скрепить этот союз.
- Прекрасно. Я очень рад, - прошипел, сплюнув, вояка. – Имейте в виду, святой отец: единственное, что спасает вас от пары лишних дырок – ваша ряса. Но не думайте, будто я позволю безнаказанно насмехаться над собой, ясно! Мы еще посмотрим…