«Давайте начнем выбирать наши награды!» Сказал радостный толстяк. Третий уровень итогового испытания был полностью покрыт бессмертными дворцами. В каждом бессмертном дворце хранились сокровища, а участники испытания могли входить в них в соответствии с процентом завершения испытания, который они получили до сих пор.
В тот момент, когда мастера выбирали свою награду, толстяк почувствовал странное покалывание в глубине души. Он обернулся и посмотрел на кроваво-красные ворота с правой стороны Врат Асуры; те, что были меньше остальных.
Эти пространственные ворота испускали колебания энергии, от которых содрогалось сердце, словно что-то невероятное происходило за ними.
Если и нужно было описать эти новые пятые Врата Законов, которые появились не так давно, то Врата Ада было бы наиболее подходящим именем.
После Асуры был Ад. По какой-то неизвестной причине толстяку было немного неспокойно, когда он смотрел на эти пространственные ворота…
Время шло, день за днем.
Внутри Врат Законов Линь Мин продолжал ощущать руны, оставленные Хозяином Дороги Асуры.
Через три месяца Линь Мин все еще не пытался дополнить эти 33 руны.
Он нарисовал бесчисленные штрихи в воздухе, но все они рассеялись.
Эти попытки потребляли огромное количество умственной силы. Несмотря на то, что сила души Линь Мина была закалена в течение столь длительного времени, ему все равно приходилось регулярно останавливаться и медитировать, чтобы восстановить себя.
Четвертый месяц, пятый месяц, скоро, и полгода прошло. Внезапно глаза Линь Мина резко открылись, когда он вышел их транса. Его два зрачка мерцали, как яркие звезды.
Он поднял руку и, наконец, дорисовал ключевую часть первой руны. И после того, как он нарисовал её, он почувствовал, что вся руна ожила, постепенно начиная меняться. Она превратилась в горящее пламя. Это пламя начало биться в необычном темпе; это был огонь самого источника Великого Дао Вселенной.
Хотя это пламя не было слишком пылающим, каждое пламя, которое Линь Мин когда-либо встречал в своей жизни, будь то огни в лесах, огни под землей, жар солнца, жар ревности или ненависти, каждое пламя находилось в тени этого пламени.
Линь Мин задумался на мгновение, а затем сделал еще одно движение.
Когда он закончил, ощущение от руны снова изменилось. В этой руне Линь Мин смог увидеть мерцающий гром.
Это было обширное море под темным небом, с сильными ветрами, поднимающимися со всех сторон. Страшный меч грома рассек небеса, как копье бога, уничтожая все на своем пути.
Гром менялся без конца. Время от времени он был жестоким, время от времени он был быстрым. Линь Мин даже видел Громовые Души и Источники Грома среди них, самую существенную силу грома.
Даже различные типы грома, которые он поглощал с Деревом Еретического Бога, начали вспыхивать перед ним.
Словно пораженный вдохновением, Линь Мин сделал третий ход…
После этого гром и пламя, казалось, слились воедино.
Это было ядро Силы Еретического Бога Линь Мина - слияние грома и пламени.
Когда Линь Мин только начал свой путь боевых искусств, он полагался на Уничтожение Огня И Грома, чтобы безрассудно пробираться по Региону Южного Региона.
Теперь Линь Мин узнал о самых высоких Законах Асуры Небесного Дао, открыв свой собственный путь боевых искусств. Он сгладил и усвоил Законы, которые он понял.
Линь Мин молчал. Он добавил еще несколько штрихов в эту руну, сделав ее еще более совершенной.
Затем Линь Мин повернулся ко второй руне.
На этот раз он не потратил много времени. Через час он сделал ход.
Его кончик пальца был наполнен силой божественности 33-х Небес. Он оставил синий след.
Когда эта линия появилась, окружающее пространство исказилось. Свет был проглочен, бесследно исчезнув.
Этот простой ход вызвал мутацию в Законах Пространства. Он продолжил, не останавливаясь. Он сделал еще одно движение. Этот штрих был фиолетовым и выпускал крайне странное чувство, как будто это был не штрих, а бесконечные превратности самого времени…
Эти два штриха были соответственно проявлениями пространства и времени. Линь Мин привлек все свои соображения о пространстве и времени в эту руну.
Рука Линь Мина не останавливалась. Он оставлял одну линию за другой, заставляя пространство и время путаться и искажаться, что делало невозможным отличить размер, отличать прошлое и будущее.
Пока Линь Мин писал, время и пространство также сливались воедино.