В этом мире было так много богоподобных людей. Скольких они предали, насколько велика цена, которую они заплатили?
Новорожденный теленок не боялся тигра. Тем не менее, чем больше опыта он получал, тем слабее становился боевой дух юности, это непостижимое и непоколебимое сердце, которое осмеливалось бросить вызов небесам.
Неужели он… стал старым?
Линь Мин вспомнил время, когда он пытался прорваться на этап Разрушения Жизни в прошлом и сказал себе:
«Если небеса хотят уничтожить меня, я разрушу небеса. Если бог смерти хочет забрать меня, то я уничтожу бога смерти!»
Он того времени, насколько он был героическим и смелым? Но сейчас…
Он глубоко вздохнул. Бесконечная скорбь, смешанная с перипетиями времени пробежала в его глазах.
На холодном пруду бой Цзян Ланьцзяня и Цзян Баоюня достиг самого блестящего зенита. Они танцевали в воздухе, их ноги оставляли только легкую рябь, когда они касались лотосов пруда, не вызывая ни единого всплеска воды.
Энергия меча пронзила воздух, но ни один ледяной лотос не был поврежден…
Они не были сильными, но благодаря их намерениям меча Линь Мин мог глубоко почувствовать то, что он когда-то сам искал - непоколебимый боевой дух…
Необъяснимое нежелание внезапно зашевелилось в его сердце. Он стиснул зубы и снова попытался еще сильнее стимулировать слабые огни своей души. Он хотел использовать энергию своего внутреннего мира, он хотел воздействовать на пределы своего культивирования, он хотел открыть Магический Куб…
Однако огонь его души, и огни его жизни были слишком слабыми.
Для такого огромного количества энергии необходима сила души. Его внутренний мир оставался спокойным, как и прежде.
И Магический Куб не ответил ему…
Когда Линь Мин оказался в области Божественного Лорда, только тогда он смог медленно познать способность использовать Куб. Более того, он не мог этого делать, когда захочет.
Но теперь, по сравнению с тем временем, когда он был Божественным Лордом, теперь его сила души была никчемной.
Он был похоже на муравья, пытающегося встряхнуть дерево: все это было совершенно бессмысленно.
Более того, из-за того, что Линь Мин испытывал наибольшее отчаяние, даже если бы он смог стимулировать Куб, он не смог бы полагаться на него, чтобы восстановить свою исходную силу души.
Хотя Куб был божественным инструментом души, его способности заключались в уничтожении души и стирании меток духа. Но для восстановления души он, вряд ли подойдет.
Потеряв свой источник силы души, потеряв огонь своей жизни, он все равно, что потерял источник жизни.
Каким бы сильным не был божественный инструмент, он все еще не мог вернуть старого и увядающего Старика Трех Жизней на пик юности.
Это нарушило бы самые фундаментальные правила мира.
Разочарование снова накрыло Линь Мина.
Бороться, преодолевать потерю с одной мыслью. Хотя это была простая мысль, сколько людей могло пересечь этот мост? Часто в этом мире было много чего-то, с чем нельзя было справиться. И так было не потому, что никто не хотел, а потому, что просто не мог…
Он глубоко вздохнул. «Я… не хочу терять свой боевой дух. Но если у меня и будет боевой дух… ну и что с того? Я потерял все. Как я могу… бросить вызов небесам?»
Глава 1934. Встреча старых друзей
У поверхности холодного пруда поединок Цзян Баоюнь и Цзяна Ланьцзяня достиг максимального накала.
Каждое движение выражало сущность их фехтования. Окружающие мастера громко их приветствовали, их голоса доходили до небес.
И в этот момент окружающий шум резко контрастировал с самыми глубокими чувствами Линь Мина.
Пэн!
Металл ударил о металл. Меч Цзян Ланьцзяня был выбит из его рук.
Синий меч закружил в воздухе. Энергия меча дико вздымалась, достигая высоты тысячи футов.
«99 шагов, всего в одном от намеченной цели!» Цзян Ланьцзянь с подозрением посмотрел на Цзян Баоюня. «Ты ведь не мог сделать это намеренно, так ведь…»
Цзян Баоюнь покачал головой. «Девять через девять, все возвращается к одному. Мой танец с 99 мечами был одной сансарой…»
Движения меча также содержали сансару?
Ещё до того, как окружающие мастера успели подумать о том, что произошло, меч Цзян Ланьцзяня рухнул вниз. Хотя сопутствующая ему энергия меча значительно ослабла, она все еще звучала резко.
Этот длинный меч упал на один из павильонов.
"Берегись!"
Многие молодые ученики закричали в тревоге, отступая так быстро, как только могли.
Дин!