Дорогие родители, он написал на следующий день. Простите за неожиданность моего решения, но после окончания еще одного года колледжа мне показалось, что я наелся учебой досыта, и небольшая пауза мне никак не повредит. Я уже оповестил декана, что я могу пропустить осенний семестр, а если этого будет недостаточно, то и весенний семестр тоже. Простите, если разочаровал. С другой стороны вам не нужно беспокоиться об оплате моего обучения некоторое время. Сразу оговорюсь, что не жду от вас никаких денег. У меня есть работа, и я смогу прокормить себя. Завтра я отправляюсь в Лос Анджелес, чтобы увидеться с моей матерью на пару недель. После этого, как только все утрясется там, где решу остановиться, я дам о себе знать. Обнимаю и целую вас обоих. Майлс.
Правда то, что он покинул Провиденс на следующее утро, но он не направился в Калифорнию увидеться с матерью. Он направился в другое место. За семь с небольшим лет он поменял несколько раз место пребывания, но так и не дал о себе знать.
3
2008 год, второе воскресенье ноября; он лежит в постели с Пилар, перелистывая Энциклопедию Бейсбола в поисках странных и забавных фамилий. Они уже занимались этим пару раз, и ему кажется очень важным, что она тоже находит смешное в таком абсурдном развлечении, и что она может уловить дух Диккенса, заключенный в этих двухстах семидесяти страницах дополненного, переработанного издания 1985 года, купленного им за два доллара прошлым месяцем. Сегодня он рыщет среди фамилий питчеров и тут же находит первое многообещающее имя. Бутс [Ботинки] Поффенбергер. Пили морщится, чтобы не засмеяться, потом закрывает свои глаза, потом задерживает дыхание, но все же не может удержаться более, чем на пару секунд. Выдох вылетает из нее ураганным грохотом, визгом и салютом хохота. Когда смех проходит, она выдирает книгу из его рук, обвинив его в придумывании. Он отвечает: Я бы никогда не стал. В подобные игры интересно играть только с серьезным лицом.
А вот и он, как раз на странице 1977: Клетус Элвуд "Бутс" Поффенбергер, родившийся 1 июля 1915 года в Уилльямспорте штата Мэриленд, рост пять футов и десять дюймов, правша, играл два года с Тайгерз (1937 и 1938 года) и один год с Доджерс (1939 год), 16 побед и 12 поражений.
Он продолжает: Уамми [Хрясь] Дуглас, Сай Слапника [Шлеповник], Нудлз [Лапша] Хан, Уики [Чумной] МкЭвой, Уинди [Ветряной] МкКолл [МкЗвон] и Билли МкКул [МкКрутой]. Услышав имя последнего игрока, Пили довольно стонет. Она на верху блаженства. До самого конца утра он уже больше не Майлс. Он — Билли МкКул, ее милый и возлюбленный МкКул, ас всех фигур, туз ее сердца и всего, что у нее есть.
Позже, около одиннадцати часов, он узнает из газеты, что умер Херб Скор [Забивала]. Он был слишком молод, чтобы увидеть, как тот играл, но он помнит историю, рассказанную его отцом, о той игре поздним вечером в мае 1957 года, когда бейсбольный мяч, отлетевший от биты игрока Янкиз Джила МкДугалда, попал Скору в лицо и закончил карьеру игрока, который мог бы стать одним из самых лучших бейсболистов за все время. Судя по рассказу отца, которому тогда было десять лет, Скор был самым лучшим левшой на бейсбольном поле, возможно, даже лучше Куфакса, который тоже играл в то же время, но еще не стал тем легендарным игроком. Это несчастье случилось ровно за месяц до того, как Скору исполнилось двадцать четыре года. Шел третий сезон его игр с Кливленд Индианз; первый сезон — новичок-года в 1955 (16 побед, 10 поражений, 2, 85 ошибки за игру, 245 страйкаутов); следующий сезон — еще более впечатляющий (20 — 9, 2, 53 и 263). А затем он встретился с МкДугалдом тем прохладным весенним поздним вечером на поле Мунисипал Стадиум. Скор упал от удара мяча как если бы от пули (по словам отца); и его недвижимое тело лежало пластом на бейсбольном поле — кровь текла из носа, рта и правого глаза. Нос был сломан, но худшее досталось глазу, разбитому настолько, что все боялись, что он останется без глаза или просто ослепнет. В раздевалке после игры, совершенно убитый случившимся, МкДугалд пообещал бросить играть в бейсбол, если Херб потеряет глаз. Скор провел три недели в больнице и пропустил оставшуюся часть сезона; видеть он стал расплывчато, и у него появились трудности в определении расстояний, но глаз постепенно зажил. Когда он попытался вернуться в игру на следующий сезон, он уже, к сожалению, не был тем же питчером. Он потерял скорость бросков, стал непостоянен в игре и уже не мог никого выбить с поля. Он еще пытался что-то сделать в последующие пять лет, выиграл лишь семнадцать игр из пятидесяти семи, а потом собрал свои вещи и уехал домой.