Нет, не сам по себе. У тебя будет адвокат. И я знаю некоторых отменных. Все будет в порядке, поверь мне.
Мне очень жаль. Мне очень, блядь, очень-очень жаль.
Послушай меня, Майлс. Говорить по телефону — лучше не надо. Мы должны обсудить тихо, с глазу на глаз. Как только я повешу трубку, я прямиком пойду домой. Возьми такси и поезжай ко мне, как можно скорее. Хорошо?
Хорошо.
Обещаешь?
Да, обещаю.
Через пол-часа он сидит на заднем сиденье такси на пути к Даунинг Стрит в Манхэттен. Эллен сходила за него в банк с дебитной картой и вернулась с тысячью долларов наличными, они поцеловались и попрощались; и как только автомобиль въехал в битком набитую машинами дорогу к Бруклинскому мосту, он спрашивает себя, через сколько времени он сможет опять увидеться с Эллен Брайс. Он хотел бы увидеть Алис в больнице, но знает, что не сможет. Он хотел бы попасть в тюрьму к Бингу, но знает, что не сможет. Он прижимает лед к распухшей кисти, и, разглядывая ее, он думает о солдате, потерявшем кисти в кинофильме, который они видели с Алис и Пилар прошедшей зимой, о молодом солдате, вернувшемся домой с войны, и он не мог снять с себя одежду и лечь в постель без помощи отца, и ему кажется, что он сейчас стал тем солдатом, который ничего не мог делать без отцовской помощи, человек без кистей, человек, который должен быть без кистей, человек, чьи кисти принесли ему лишь одни проблемы в его жизни, его злые, вечно дерущиеся кисти, его злые толкающие кисти, и потом он вспоминает имя солдата в кинофильме, Гомер, Гомер Что-то, Гомер, как поэт Гомер, который написал об Одиссее и Телемаке, отце и сыне, встретившимся после долгих лет разлуки, точно так же, как встретились он и его отец, и имя Гомер напоминает ему о доме, как слово
бездомный, они — все сейчас бездомные, сказал он отцу по телефону, Алис и Бинг — бездомные, он — бездомный, люди во Флориде, которые жили в домах, разоренных ими же — бездомные, только Пилар — не бездомная, он — ее дом, и одним ударом он все разрушил, они никогда не будут жить вместе в Нью Йорке, здесь нет для них будущего, нет для них надежды, и даже если он сбежит во Флориду к ней, все равно не будет надежды для них, и даже если он останется в Нью Йорке и будет бороться в суде, все равно не будет надежды для них, он подвел отца, подвел Пилар, подвел всех; и когда автомобиль едет по Бруклинскому мосту, и он смотрит на бесконечные здания на другой стороне Ист Ривер, он думает об исчезнувших зданиях, о разрушенных и сгоревших зданиях, которых больше нет, об исчезнувших зданиях и исчезнувших кистях рук, и спрашивает себя, стоит ли надеяться на будущее, если нет никакого будущего, и начиная с сейчас, говорит он себе, он перестанет надеяться ни на что и будет просто жить, проживать сейчас, этот момент, этот уходящий момент, сейчас, которое здесь и которое не здесь, сейчас, которое ушло навсегда.