Выбрать главу

После лекции Сансиро подошёл к окну на втором этаже и, подперев голову руками, стал разглядывать университетский двор. Всё там радовало глаз своей строгой простотой и гармонией: и широкая аллея, посыпанная гравием, и росшие по обеим её сторонам высокие сосны, и деревья сакуры[22]. Нономия рассказывал, что ещё недавно здесь не было всей этой красоты. Один из его преподавателей, в бытность свою студентом, учился на этом дворе ездить верхом. Лошадь не слушалась и понесла его прямо под деревья. Он зацепился шляпой за ветку сосны, в то время как ноги были зажаты в стременах. Словом, вид у него был весьма плачевный. Как нарочно, в этот момент у ворот собрались парикмахеры из «Китадоко»[23] и потешались над ним. После этого случая несколько энтузиастов на собственные средства построили на территории университета конюшню, купили трёх лошадей и наняли учителя верховой езды. Однако этот учитель оказался горьким пьяницей и пропил белую лошадь, самую породистую, хоть и очень старую, по слухам, родившуюся ещё во времена Наполеона Третьего. Сансиро не очень-то верил этому, просто он думал, что было время, когда люди жили беззаботно. Его размышления прервал тот самый студент, который рисовал карикатуру.

— Ну и скучища на лекциях! — сказал он.

Сансиро ответил что-то неопределённое, поскольку, говоря по правде, совершенно неспособен был оценить лекции по достоинству. Зато с этих пор он частенько беседовал со своим новым знакомым.

В этот день Сансиро ничто не радовало — так было пасмурно у него на душе, — и он отправился домой, даже не прогулявшись вокруг пруда. После ужина он просмотрел свои записи, но остался к ним совершенно равнодушен и сел писать письмо матери.

«Начались занятия. Буду каждый день ходить на лекции. Университет занимает очень большую и очень красивую территорию, сами здания тоже очень красивые. Мне очень нравится гулять там возле пруда. К трамваям уже привык. Хотелось бы что-нибудь купить вам, но не знаю что. Если нужно что-нибудь, напишите. Рис, говорят, не сегодня-завтра подорожает, повремените с продажей. А О-Мицу-сан, по-моему, обхаживать незачем. В Токио очень много людей, и мужчин и женщин». Написав это довольно нескладное послание, Сансиро взялся за английскую книгу, прочёл несколько страниц, и ему стало скучно. Он решил, что от такого чтения толку мало. Лёг спать, но долго не мог уснуть. «Уж не бессонница ли это? — подумал Сансиро. — Надо будет показаться врачу». И тут же уснул.

На следующий день он вовремя явился на лекции. В перерывах внимательно прислушивался к разговорам о том, куда и на какое жалованье устроились выпускники прошлого года. Услыхав, что такой-то и такой-то пока ещё здесь и что оба претендуют на место преподавателя в одном из государственных учебных заведений, Сансиро на миг ощутил смутную тревогу. На него словно надвинулось его далёкое будущее, но он тут же забыл об этом. Гораздо интереснее показались ему разговоры о некоем Сёноскэ. Он даже остановил в коридоре своего однокурсника, тоже из Кумамото, и спросил его, кто такой этот Сёноскэ. Тот объяснил, что это девушка-гидаю[24] из эстрадного театра, рассказал, как выглядит афиша этого театра, в каком именно месте района Хонго он находится, и предложил ему пойти туда вместе в следующую субботу. «Вот молодец, всё уже знает», — подумал Сансиро. Но студент сообщил, что вчера впервые побывал там. Сансиро почему-то тоже очень захотелось посмотреть Сёноскэ.

Обедать Сансиро намеревался дома, но студент, накануне рисовавший карикатуру, затащил его во фруктовую лавку Ёдомикэн в Хонго и угостил райскэрри — варёным рисом с кусочками мяса и очень острой приправой. Лавка эта открылась недавно. Студент объяснил, что она выстроена в стиле «модерн». О таком стиле в архитектуре Сансиро никогда не слыхал. На обратном пути карикатурист показал ему Аокидо[25], заметив при этом: «Сюда часто ходят студенты». Вернувшись к университету, они решили прогуляться возле пруда. Карикатурист вспомнил, что покойный профессор Якумо Коидзуми[26] терпеть не мог преподавательскую и после лекции обычно гулял возле пруда. Рассказывал он об этом так, словно сам учился у этого профессора.

— А почему профессор Коидзуми не любил преподавательскую? — поинтересовался Сансиро.

— Ну, в этом нет ничего удивительного. Стоит только послушать их лекции, чтобы понять, что это за преподаватели.

Сансиро был поражён: как можно говорить совершенно спокойно такие ужасные вещи. Карикатуриста звали Ёдзиро Сасаки. Он рассказал Сансиро, что окончил колледж, приобрёл специальность, а теперь решил получить ещё и университетское образование.

— Живу я на Хигасикитамати, — сообщил он, — в доме Хироты. Заходи как-нибудь.

— Там что, пансион? — спросил Сансиро.

— Нет, это дом преподавателя колледжа, — ответил Сасаки.

Сансиро аккуратно посещал университет и добросовестно слушал лекции, иногда даже необязательные. Но и этого ему казалось мало, и он начинал ходить на лекции, не имевшие никакого отношения к избранной им специальности, но через два-три раза бросал. И всё равно получалось около сорока часов в неделю. Даже для очень прилежного Сансиро это было чересчур много. Он постоянно чувствовал себя усталым и неудовлетворённым и в конце концов совсем пал духом.

Как-то, встретившись с Ёдзиро Сасаки, Сансиро пожаловался на своё настроение. Услыхав, что Сансиро слушает сорок часов в неделю, Ёдзиро выпучил глаза:

— Ну, и дурак! Сам посуди, как тут не скиснуть, если десять раз на день есть преснятину, которой кормят в пансионе?

— Что же делать? — сконфузившись, спросил Сансиро.

— Кататься на трамвае! — порекомендовал Ёдзиро. Сансиро поразмышлял над его словами, тщетно ища в них скрытый смысл. И опять спросил:

— На обыкновенном трамвае?

Ёдзиро расхохотался.

— Объездишь Токио раз пятнадцать — шестнадцать, всю твою меланхолию как рукой снимет!

— Неужели?

— Не веришь? Ну, сам подумай. Ты — живой человек, и вдруг втиснул голову в железные рамки мёртвых лекций. Так и пропасть недолго! Голову надо проветривать на свежем воздухе. Это, конечно, не единственный способ сохранить бодрость духа. Но из всех способов трамвай, я бы сказал, самый элементарный и к тому же самый удобный.

Вечером Ёдзиро вытащил Сансиро из дому, они сели в трамвай на Ёнтёмэ, доехали до Симбаси, оттуда вернулись к Нихонбаси и сошли.

— Понравилось? — осведомился Ёдзиро. С проспекта они свернули в боковую улицу, зашли в ресторан «Хираноя», поужинали и выпили сакэ. Кельнерши здесь все говорили на киотоском диалекте, чем до глубины души растрогали Сансиро.

— Доволен? — опять поинтересовался раскрасневшийся Ёдзиро, когда они очутились на улице. Затем он пообещал показать Сансиро настоящую эстраду, и они пошли узким переулком, который вывел их к эстрадному театру Кихарадана. В этот вечер здесь выступал чтец — исполнитель комического рассказа по имени Косан[27]. Из театра они вышли в одиннадцатом часу.

— Ну как? — спросил Ёдзиро. Сансиро ничего не ответил, он и сам не знал, доволен он или нет. Тут Ёдзиро пустился в рассуждения о Косане: — Косан — гений. Но он не должен часто появляться на эстраде. Иначе публика привыкнет и перестанет его ценить. А это будет в высшей степени несправедливо. По правде говоря, нам очень повезло, что мы живём с ним в одно время. Родись мы чуть раньше или чуть позднее, и нам не довелось бы его слышать… Энью[28] по-своему тоже хорош. Но они с Косаном совсем разные. Энью, играя, например, шута, полностью перевоплощается. В любой роли Косан остаётся Косаном. Если из созданного Энью образа убрать самого Энью, образ перестанет существовать. Зато Косан живёт совершенно самостоятельно в любом образе, и образы его вечны. Вот чем он силён.

вернуться

22

Сакура — японская декоративная вишня.

вернуться

23

«Китадоко» — название парикмахерской, в своё время находившейся против главного входа в Токийский университет.

вернуться

24

Гидаю — певец — рассказчик сказов «гидаю» (особый, драматический сказ японской эстрады и театра). Женщины, выступавшие в этой роли, обычно принимали мужские имена, как, например, в данном случае.

вернуться

25

Аокидо — название европейского продовольственного магазина, находившегося неподалёку от Ёдомикэн; на втором этаже там было небольшое кафе.

вернуться

26

Якумо Коидзуми (1850–1904) — японское имя натурализовавшегося в Японии англичанина Лафкадио Херна. Преподавал английский язык и литературу во многих японских учебных заведениях, в том числе в Токийском университете. Написал ряд книг о Японии и японцах.

вернуться

27

Косан Янагия (1857–1930). Настоящее имя — Гинноскэ Тоёсима. Известный мастер «ракуго» — эстрадного комического рассказа.

вернуться

28

Энью — мастер «ракуго», выступавший под именем Энью Санъютэй. Настоящее имя — Кэнтаро Такэути. Умер в 1907 г.