Внезапно дернувшись, я врезалась ему в грудь. Мои руки сжали ремень вокруг его талии, удерживая грубую, потертую кожу как якорь, который мог остановить быстрое вращение моего мира вокруг своей оси.
— Ты заставляешь меня многое чувствовать, Диабло.
Его темные брови удивленно приподнялись.
— Когда я рядом с тобой, я тоже не перестаю чувствовать все это.
Его рот накрыл мой, и он углубил поцелуй, двигая губами напротив моих, сливая желания и пробуждая огонь, который горел глубоко внутри, когда он поднял голову, мы оба тяжело дышали. Серебристый отблеск промелькнул в темных глубинах его глаз.
— В тебе есть тьма, — прошептала я, заметив странный блеск, который остался. — Я чувствую это, но это меня не пугает.
Диабло не ответил, позволив мне сделать свои собственные выводы. Будучи членом Королевских бастардов, он не мог сказать или раскрыть некоторые вещи. Я знала это и смирилась с этим. В конце концов, у меня тоже были свои секреты.
— Я также вижу, какой ты искренний и как ты находишь время, чтобы заботиться о других, а не только о своих братьях.
— Я забочусь о тебе, Рэве и Оливии.
— Я знаю. — Мысль о том, что какой-то мужчина может полюбить нас после жестокого обращения Джека, вселила надежду в мое сердце. — Думаю, именно по этой причине я чувствую, что могу тебе доверять. Что ты не причинишь нам вреда и не предашь нас.
— Никогда, — горячо согласился он.
— Мы знаем друг друга уже больше года, — продолжила я, — ближе к двум годам, если быть точной.
— Да, детка.
— До сих пор всегда казалось, что время выбрано не самое подходящее, не так ли?
— Я не хотел двигаться слишком быстро, — признался он. — Детям нужно было чувствовать себя комфортно как рядом со мной, так и с остальными членами клуба.
— Верно, — признала я. — Я не знаю, готова ли я сейчас, Диабло.
— Мы берем один день за раз. Вот и все, милая мамочка. Никакого давления. Хорошо?
— Хорошо.
Глава 6 Диабло
На следующий вечер я снова появился на пороге с ужином. После двойного стука входная дверь распахнулась, и на пороге появилась Оливия в красном фартуке с крошечными леденцами, нанесенными по всей ткани испачканная белой пудрой. Мука?
— Мама готовит сникердудль!
— Правда? — Я погладил подбородок свободной рукой, сделав паузу, пока Оливия наблюдала. — Интересно, разрешит ли она мне обменять эту лазанью и чесночный хлеб на печенье. Как думаешь?
— Только если у меня будет и то, и другое, — хихикнула она, когда я вошел внутрь, заметив Рэва на диване.
Он кивнул головой в мою сторону.
— Привет, Диабло.
Оливия уперла руки в свои маленькие бедра, свирепо глядя на своего брата.
— Рэв не открыл дверь, потому что он играет в «called off dookie». Да?
Рэв закатил глаза.
— Это Call of Duty, Лив.
— Это то, что я сказала, — надменно ответила она, разворачиваясь на каблуках, чтобы пройти на кухню.
— Она никогда не говорит правильно, — пожаловался он, его губы забавно подергивались. Оживившись, он заметил пакеты, которые я принес, и вскочил на ноги. — Это ужин?
— Да. Принес лазанью, чесночный хлеб и салат. Подумал, что твоей маме, возможно, понравится еще один свободный вечер от готовки.
— Она будет в восторге! Она печет печенье с Лив. — Он выключил Xbox, и я последовал за ним на кухню, поставив пакеты на стол.
Оливия стояла на табурете рядом со своей матерью, пока Джина, опустив голову, показывала ей, как скатывать тесто для печенья в шарики, затем обваливать их в смеси с корицей и сахаром, уже приготовленной в отдельной миске, прежде чем выложить печенье на противни для выпечки.
Этот момент был для меня горько-сладким, как воспоминания о моей матери и таком Рождестве, как это, много лет назад, которое я предпочел забыть. Джина была не единственной, кто прятал боль от прошлого. Может быть, именно поэтому мы совпали. Магниты души, которые нашли свою пару.
Мое внимание сосредоточилось на заднице Джины, и я наслаждался каждым легким покачиванием этой округлой попки.
— Я чувствую, как ты пялишься, Диабло, — засмеялась она.
— О, да, — ответил я, надеясь, что позже у меня будет шанс сжать эти упругие ягодицы. — Принес вам всем что-то вкусненькое.
— Ура! — Оливия взвизгнула, опрокинув миску с коричным сахаром, которая соскользнула со стойки и упала на пол. Ее маленький ротик приоткрылся от удивления. Я уловил разочарование, которое она не могла скрыть, когда смотрела на меня.
Моргай. Моргай детка. Выражение ее лица мгновенно изменилось. Большие голубые глаза Оливии тут же наполнились слезами, и она заплакала.
— Я такая неуклюжая.
— Черт, — прошептал Рэв, бросаясь к шкафу, откуда вытащил метлу и совок для мусора. — Я все сделаю, мам.
Пластиковая миска на полу осталась неповрежденной, но беспорядок образовался по большей части линолеума. Рэв начал подметать, а я взял миску и поставил ее в раковину. Джина коротко кивнула своему сыну, прежде чем притянуть Оливию в свои объятия.
— Детка, мы говорили об этом. Все в порядке. Несчастные случаи случаются. Я на тебя не обижаюсь.
Оливия была безутешна, икала, ее подбородок дрожал.
— Такое случается и в школе.
Джина наклонила голову, на ее тонких чертах появилось беспокойство, когда наши глаза встретились. Это был не совсем призыв о помощи, но я хотел дать им обоим понять, что могу взвалить на себя любое бремя, с которым они столкнутся.
Моя нога поднялась как раз в тот момент, когда серый комок меха промелькнул под ней, напугав меня, и я споткнулся о свои ботинки, описал полукруг и врезался в шкафы рядом с девочками. Ну блядь! Это было не совсем то, что я хотел показать девочкам.
Проклятый кот, незамеченный до сегодняшнего вечера, юркнул под кухонный стол и скрылся из виду. Я услышал фырканье и посмотрел на Оливию. Уголки ее губ приподнялись, прежде чем сорвалась усмешка. Рэв присоединился к ней, кашлянув, чтобы скрыть смех. Его подбородок опустился, и он избегал моего взгляда, изо всех сил стараясь сдержаться. Оливия захихикала, прикрыв рот рукой.
Я скорчил гримасу, скосил глаза и высунул язык. Это сработало. Смех вырвался из груди Оливии, и слезы прекратились. Искренняя улыбка украсила ее милое личико.
— Ты почти такой же неуклюжий, как я, Джей Ди.
— Я еще хуже, — возразил я со смешком. — В этом нет сомнений.
Плечи Джины расслабились, напряжение спало, она прижала дочь к себе.
— Мы должны поесть, пока еда не остыла.
Я протянул руку, поднимая Джину и Оливию с пола. Моя рука скользнула вокруг талии Джины, и я наклонил голову, шепча ей на ухо: