Круз непонимающе посмотрел на арестованного:
— Что?
— Я говорю, пойдем и выпьем за успех нашего безнадежного предприятия.
Кастильо с сомнением посмотрел на Кэпвелла и откинулся на спинку стула.
— Я думаю, что для начала тебе нужно выпить кофе, — наставительно сказал он, — а уж потом я посмотрю, сможем ли мы договориться.
Мейсон отхлебнул из пластикового стаканчика и поморщился:
— В вашем автомате кофе заваривают, наверное, из фасолевых зерен. На вкус и запах он примерно такой же, какой была похлебка из чечевицы в доме моего далекого прадеда. По-моему, он приехал в Америку из какого-то английского графства. А твои предки откуда, Круз?
Кастильо глянул на Кэпвелла исподлобья:
— Я думаю, что мои предки когда-то воевали с твоими предками за право жить на этой земле, но, в сущности, это все равно. Ты лучше пей кофе, а я подожду.
Мейсон покосился на инспектора:
— Я не понимаю — а чего ты ждешь, Круз? Я в совершенно нормальном состоянии, ты можешь приступать к допросу прямо сейчас
Круз сидел, задумчиво подперев рукой подбородок. Как ни странно, он не испытывал к Мейсону каких-то неприязненных чувств — наверное потому, что он был ему чем-то симпатичен. Самостоятельный, независимый в суждениях, нельзя отнять Чувство юмора, пусть далее черного, был предав Мэри и тяжело переживает ее смерть — все это не могло не вызывать у Кастильо чувства элементарного сострадания и сожаления О том, что так вес получилось.
Точнее, Круз еще не знал, что случилось с Мейсоном и Марком Маккормиком, что произошло между ними на крыше отеля «Кэпвелл».
Именно для того, чтобы узнать об этом, он и привез Мейсона в участок. Именно поэтому сейчас поит его кофе в ожидании, пока Мейсон придет в такое состояние, когда сможет связно разговаривать. Но, похоже, Мейсон совершенно не был согласен с таким мнением инспектора. С отвращением проглотив немного кофе, Мейсон поднял голову;
— О, я смотрю, у тебя на столе есть пишущая машинка. Давай, заправляй бумагу, в самом деле, не вручную же тебе заполнять протокол.
Кастильо задумчиво повернул голову и посмотрел на машинку.
— Ну, начинай, Круз, — снова повторил Мейсон, — давай, печатай свои бумаги, заполняй протокол, оформляй задержание, ну, и так далее.
Кастильо покачал головой:
— Нет, Мейсон, я, пожалуй, сначала лучше послушаю.
— Не стоит тратить время на бесполезное занятие, — Мейсон, не без удовлетворения поставил на стол пластиковый стаканчик с недопитым кофе и торжественно встал со стула. — Ну что ж, я думаю, это разумный ход с твоей стороны, Круз, — заявил он.
Кастильо настороженно перегнулся через стол:
— Что ты собираешься делать, Мейсон?
— То, ради чего мы с тобой здесь собрались, — уверенно ответил тот. — Я собираюсь сделать признание, — Мейсон снова откинулся на спинку стула.
— Хм, вот как? Ну что ж, валяй.
Мейсон поначалу немного почмокал губами, будто пытаясь изгнать изо рта неприятный привкус полицейского кофе, а затем торжественно заявил:
— Я, Мейсон Кэпвелл, будучи в полном здравии и трезвой памяти, заявляю, что убил Марка Маккормика.
Услышав это, Кастильо, вопреки ожиданиям Мейсона, отрицательно покачал головой:
— Да ты просто пьян, — сказал Круз. — Я думаю, что тебе стоило немного проспаться, хорошенько отдохнуть.
Мейсон вскинул руку и помахал пальцем перед носом Круза:
— Ничего подобного, — решительно сказал он, — сегодня весь вечер почему-то все окружающие считают меня сумасшедшим или нетрезвым, и все потому, что я много разговариваю и, в основном, по делу. Почему-то никто не любит выслушивать правду о себе,
Кастильо снова повторим
— Я согласен с ними. Думаю, что ты действительно пьян и тебе не стоит сейчас брать на себя такую ответственность в таком состоянии.
Мейсон усмехнулся:
— Ну что ж, если ты думаешь, что это как-то остановит меня, то ты ошибаешься. Так вот, я, Мейсон Кэпвелл, в нетрезвом уме и нетвердой памяти, заявляю, что я убил Марка Маккормика. Можешь занести это я протокол.
Круз тяжело вздохнул:
— Ну что ж, если ты хочешь поговорить об этом именно сейчас, я согласен, только» если можно, изложи все поподробней.
Мейсон пожал плечами:
— А никаких подробностей нет. Я просто убил его и все. Это было необычайно просто, Круз. Интересно, а тебе самому известно такое чувство?
Кастильо промолчал.
— Ну ладно, не хочешь отвечать, не надо, — спокойно констатировал Мейсон. — Так, что тебя там еще интересует? Орудие убийства? Рассказываю, это пистолет, который я добровольно передал в руки правосудия.
Круз хмуро повел головой.
— Насчет пистолета мы еще разберемся, Мейсон, эксперты проведут исследования, снимут отпечатки пальцев, сделают баллистическую экспертизу, ну и так далее. Да что я тебе об этом рассказываю, ты же сам юрист все это прекрасно знаешь.
Кэпвелл как будто и не пил кофе, глаза его по-прежнему осоловело хлопали, он покачивался, стоя на месте.
— Так что же тебя еще интересует, Круз? — продолжил он. — Я готов рассказать все, что знаю.
Круз поднялся со стула.
— Как юрист, работающий в ведомстве окружного прокурора… Работавший, — поправился он, — ты, разумеется, должен знать, что все это не улики для следствия.
— Неужели? — скептически сказал Мейсон. — Интересно, а что же еще должно быть уликой, кроме орудия убийства и добровольного признания?
Круз нетерпеливо махнул рукой.
— Мейсон, перестань, ты же прекрасно знаешь, что главная улика — это тело, тело убитого.
Мейсон покачал головой.
— Ах, вот ты о чем. Да, тело действительно является уликой, но, к сожалению, тела у меня нет, я от него избавился.
Кастильо непонимающе смотрел на арестованного.
— Как это — избавился? Куда ты его дел?
Мейсон удовлетворенно усмехнулся.
— Ладно, я пошутил. Я же понимаю, что без тела следствие ничего не сможет сделать. Я готов отвести вас на то место, где спрятано тело.
Круз взглянул на часы — была половина первого.
— Ну что ж, если тебе так хочется, мы можем сделать это прямо сейчас, — сказал он. — Во всяком случае, я к этому готов.
Он снял свой пиджак со спинки стула и стал одеваться.
— Только прежде, если позволишь, — попросил Мейсон, — я хотел бы сделать один телефонный звонок. Я имею на это право, не так ли?
Кастильо придвинул к нему телефон.
— Разумеется. Звони, пожалуйста.
Мейсон тяжело опустился на стул рядом с телефонным аппаратом. Мейсон некоторое время ждал, а потом, вскинул голову и сказал стоявшему за его спиной инспектору:
— Если не возражаешь, я хотел бы это сделать в одиночестве.
Кастильо пожал плечами.
— Пожалуйста, но учти — если все обернется все так, как я рассчитываю, то тебе придется очень сильно пожалеть об этом. Я буду сильно разочарован.