— О, — радостно воскликнул Мейсон, выходя из патрульной машины, — ты смотри, какая скорость, он уже здесь.
Но СиСи нигде поблизости не было видно. Только поднявшись на лифте на последний этаж и выйдя на крышу, Круз увидел главу семейства Кэпвеллов. Он стоял на крыше, задумчиво поглядывая вниз через козырек. Когда дверь на лестницу, которая вела вниз, открылась и на ней показались Круз, патрульный полицейский и Мейсон, СиСи направился к ним.
— Что вы собрались делать? — обеспокоенно спросил он.
Круз пояснил:
— Мейсон собирается показать нам, где тело Марка Маккормика, если оно, конечно, есть.
— Оно есть, Круз, — спокойно ответил Мейсон. — И скоро вы убедитесь в том, что я говорю правду.
Кастильо, сложив руки на груди, приготовился слушать. На лице СиСи была написана глубокая обеспокоенность.
— Всему свое время, — продолжал Мейсон. — Через несколько минут вы все узнаете. Однако для начала я хотел бы приобщить к делу один небольшой документ, — с этими словами он покопался во внутреннем кармане пиджака и достал оттуда узкий, длинный конверт. — Это признание Марка Маккормика в том, что он изнасиловал Мэри, — с этими словами Мейсон протянул руку с конвертом инспектору Кастильо. Однако СиСи мгновенно схватил конверт.
— Дай-ка посмотреть, — обеспокоенно сказал он. Пока СиСи открывал конверт и доставал бумажку, сложенную вдвое, Мейсон спокойно сказал:
— Здесь все написано черным по белому, отец. Это последнее, что он сделал, прежде чем я прикончил его.
СиСи недоверчиво раскрыл листок бумаги и пробежался по написанному пляшущими буквами документу.
— Да, он не шутит, — спустя несколько мгновений сказал СиСи и протянул бумагу инспектору Кастильо. Тот, в свою очередь, прочитал документ и стал задумчиво складывать его назад.
— А ведь забавно, отец, — продолжил Мейсон, — или, не знаю, может быть здесь подходит больше другое слово — поэтично, трогательно. Ты считал, что я не достоин Мэри, а Марк, по-твоему убеждению, был образцом добродетели.
СиСи обескуражено отвернулся.
— Да, отец, — именно так ты и думал, — холодно продолжил Мейсон. — Ты всегда пытался убедить меня том что я — человек никчемный и пустопорожний. И все это происходило только потому, что мы никогда не могли сойтись с тобой во взглядах на жизнь. Поэтому ты выбрал в качестве подходящей для Мэри пары Марка Маккормика. Ты ошибся, отец, ты ошибся.
СиСи подавленно молчал. Мейсон чуть повысил голос:
— В жизни Маккормик оказался еще хуже, чем могло присниться в самом страшном сне. Теперь он полностью заплатил за свои преступления.
Круз сунул признание Маккормика в изнасиловании в карман и нетерпеливо сказал:
— Ладно, Мейсон, ты привел нас сюда, чтобы показать тело, давай, приступай.
Мейсон мрачно усмехнулся:
— А далеко ходить не надо, все здесь, идемте со мной.
Они прошли мимо оснований стальных конструкций, на которых раньше были закреплены огромные рекламные буквы. Именно здесь погибла Мэри. И именно на том месте, где это произошло, лежало нечто, накрытое большим куском грубой черной ткани. Это действительно выглядело, как место преступления, на котором остался лежать труп. Его лишь прикрыли, чтобы не шокировать окружающих. Мейсон задумчиво подошел к этому месту и показал на него рукой:
— Вот, господа, подойдите сюда. Итак, правосудие свершилось, — возвестил он. — Я отдаю вам жертву.
СиСи и Круз подошли к телу, накрытому тряпкой и, озабоченно переглянувшись друг с другом, вопросительно воззрились на Мейсона.
Локридж встал из-за стола. Подав руку Августе, он сказал:
— Дорогая, ты не возражаешь, если я провожу тебя до лифта?
На лице ее появилась смущенная улыбка.
— Я сейчас, — с некоторым налетом растерянности сказала она. — Мне тут надо кое-что сделать.
Локридж недоуменно посмотрел на нее.
— Что?
Она улыбнулась с еще большим смущением.
— Мне нужно зайти по своим женским делам в туалет. Я только припудрю носик.
Он с охотой кивнул:
— Да, да, конечно, припудри, я подожду тебя здесь.
Она замахала рукой.
— Нет, нет, не надо, не стоит тратить время, не жди меня.
Но Локридж настаивал на своем.
— Я за свою жизнь не один десяток раз ждал пока ты припудришься. Со мной ничего не случится, если я повторю это и сегодня. К тому же я хочу таким образом напомнить себе о прошлом.
— Вот как? — удивленно спросила она. — Зачем же это?
Он хитро улыбнулся.
— Таким образом мне легче будет пережить разлуку с тобой. Ведь ты уезжаешь кататься на пароходе по океанам.
Она пожала плечами.
— Ну, если тебе этого хочется…
Когда она направилась в дамский туалет, Локридж еще несколько секунд расхаживал вдоль стойки бара, озабоченно потирая переносицу. Увидев стоявший на стойке телефон, он опасливо оглянулся по сторонам. Убедившись в том, что Августа исчезла за дверью, он пробормотал:
— Так, похоже, у меня есть несколько минут, надо срочно сделать одно дело, — с этими словами он быстро снял трубку телефонного аппарата и пару раз постучал по рычажку. — Алло, оператор? Мне надо отправить телеграмму в Тибет. Да, это в Китае. Да, спасибо. Да, я думаю, что будет удобнее, если вы сразу же свяжете меня с телеграфом.
Несколько секунд он подождал ответа, нервно барабаня пальцами по стойке. Возле дверей в женский туалет раздался какой-то шум и Локридж оглянулся. На его лице была написана готовность мгновенно бросить трубку, если в проходе появится его бывшая жена. Однако, на сей раз, Лайонеллу повезло — это была всего лишь уборщица — полноватая дама средних лет в форменном комбинезоне. Немного успокоившись, Локридж снова повернулся спиной к двери весь обратился в слух. Наконец, его соединили с телеграфом.
— Алло, примите, пожалуйста, телеграмму, — снова повторил Локридж. — Да, мне нужно послать телеграмму Эдду и Мэдисон Бересби. Это дом для официальных гостей в Тибете, в Китае. Да, я буду платить кредитной карточкой.
На другом конце провода попросили немного подождать, и Лайонелл снова озабоченно огляделся по сторонам. Августы нигде не было видно. Очевидно, процесс припудривания носа выполнялся по полной программе. Что ж, это вполне устраивало Локриджа. Он успевал сделать свое небольшое дельце.
Тем временем Августа стояла в женском туалете у висевшего на стене телефона-автомата. К ее великому сожалению аппарат барахлил. Она возбужденно колотила рукой по рычагу, пытаясь добиться длинного гудка. Черт побери эти телефоны… Очевидно, про припудривание носа она уже забыла. Наконец, в трубке что-то клацнуло, и Августа услышала то, что хотела услышать — длинный гудок.
Наконец, телеграфист, принимавший звонок от Локриджа, снова откликнулся. Лайонелл, опасливо оглядывавшийся по сторонам, оживился.
— Очень хорошо. Значит так, диктую: не могу участвовать в восхождении, как собирался, любовь, еду в круиз с Августой, подробности письмом, целую, Лайонелл.
Августе удалось, наконец, дозвониться до своей матери Минкс.
— Здравствуй, мама, — стараясь не повышать голос, сказала Августа, — это я. Что? Нет, мама, я еще не собрала вещи для поездки.