Увидев как Мейсон широко раскрытыми глазами таращится на нее, Джина радостно воскликнула:
— Наконец-то ты проснулся! Я не хотела тебя будить, хотя уже давно полдень. Тебе нужно было отдохнуть после вчерашнего дня.
Мейсон скривился — лицезреть находящуюся в таком радостном состоянии Джину Кэпвелл ему не доставляло ни малейшего удовольствия. И вообще, у него складывалось впечатление, что в последнее время она что-то уж слишком навязчиво предлагает ему свои услуги. Джина сидела, намазывая кусок батона маслом.
— А что за день был вчера? — пробормотал Мейсон. Джина пожала плечами:
— День как день, если не считать того, что случилось вечером.
— А что случилось вечером? — непонимающе мотнул головой Мейсон. — С кем случилось?
Она снова радостно засмеялась:
— Ладно, давай поговорим об этом попозже, а сейчас тебе нужно выпить горячего кофе и чего-нибудь поесть. Мне просто больно смотреть на тебя.
Мейсон провел рукой по небритой щеке. После крупной дозы выпитого вчера, рука казалась тяжелой, словно чугунной. Ощупывание собственного лица тоже не доставило ему большого удовольствия. Щетина уже постепенно превращалась в бороду, и Мейсон выглядел сейчас как беглый каторжник, укравший в лавке поношенной одежды измятый пиджак с чужого плеча.
Правда, Джину все это ничуть не смущало:
— Мейсон, я налью тебе кофе, — предложила она. — К нему есть прекрасное печенье — вот, смотри.
Она кончила намазывать бутерброд и, поднявшись с кресла, пересела на диван рядом с Мейсоном. Столик она подтащила с собой.
— Посмотри, великолепное печенье, шоколадное.
Она сунула ему под нос завернутые в фольгу кругляшки коричневого цвета. Мейсону они напомнили, что-то совершенно неаппетитное, поэтому он брезгливо сморщился и отвернулся.
— Что такое? — немного капризно сказала Джина. — Почему ты не хочешь? Посмотри, печенье совершенно свежее, еще теплое, только что испекли.
Мейсон с отвращением отодвинул ее руку, стараясь не смотреть на предложенный продукт:
— Заверни это обратно.
Джина обиженно надула губы и отодвинула печенье. Мейсон посидел еще несколько секунд, осоловело хлопая глазами, а затем бухнулся на подушку:
— Где я? — простонал он.
Джина решила продемонстрировать свою заботливость и поправила подушку под головой Мейсона:
— Сейчас ты находишься в отеле «Кэпвелл», разве ты не узнал? — сказала она. — Это же гостиница, которая принадлежит твоему отцу.
Мейсон снова скривился:
— Ты рассказываешь мне об этом так, как будто я несмышленый ребенок, — пробурчал он недовольно. — Вполне можно было бы обойтись и парой слов.
— Но ты же должен знать меня, — обворожительно улыбнулась Джина. — Если мне нравится какой-нибудь человек, я готова разговаривать с ним целыми часами.
Этот недвусмысленный намек Мейсон постарался пропустить мимо ушей.
— А который сейчас час, — простонал он.
— Уже полдень.
— Я не понимаю, — снова застонал Мейсон, переворачиваясь на спину. — Это полдень сегодня или полдень еще вчера?
— Полдень завтра, то есть сегодня.
Почувствовав полное равнодушие Мейсона к еде и питью, Джина отодвинула столик и присела на краешек дивана рядом с Мейсоном. Он тупо смотрел в потолок, делая безнадежные попытки хоть что-нибудь вспомнить. Точнее, у него уже сложилась довольно ясная картина того, что произошло вечером, часов примерно до двенадцати. А вот что было потом, после того, как он предоставил полиции живого Марка Маккормика, делавшего признание в том, что он изнасиловал Мэри, и как он оказался здесь — этого Мейсон решительно не помнил. Он даже не знал, как провел остаток ночи, и когда оказался в этом отеле. Но самым непонятным для Мейсона было — что здесь делает Джина Кэпвелл. Какого черта она ошивается вокруг и делает вид, что она заботливая мамаша? Что ей надо?
Будучи не в силах ответить на всю уйму возникших вместе с пробуждением вопросов, Мейсон угрюмо спросил:
— А как я здесь оказался? Что я здесь вообще делаю?
Джина охотно объяснила:
— Я поймала тебя вчера в бистро на Стейт-стрит и привезла в отель.
На лице Мейсона появилась такая гримаса отвращения, что Джина побоялась, как бы его не стошнило. К счастью, обошлось. Мейсон только неестественно громко икнул и опять перевернулся на бок.
— Почему ты притащила меня именно сюда? — недовольно пробурчал он. — Что, других отелей нет?
Джина осторожно протянула руку, и, пользуясь тем, что Мейсон находится в абсолютно беспомощном состоянии, стала нежно и ласково гладить его по голове:
— Если тебя волнует фантастическая стоимость номеров в гостинице твоего отца, то можешь не волноваться, — с улыбкой сказала она. — Я записала все это на счет СиСи. Думаю, что он расплатится за тебя.
Почувствовав на своей голове руку Джины, Мейсон вяло отстранил ее от себя:
— Все-таки, почему ты привезла меня именно сюда, а не в мою квартиру? — продолжал нудеть он. — У меня есть собственная крыша над головой.
Она обиженно вскочила с дивана:
— Все это так, конечно, Мейсон, однако ты забываешь о том, что я не тяжелоатлет, чтобы таскать тебя на плечах через весь город.
Мейсон вдруг застонал:
— Черт побери, как у меня трещит башка!
Джина усмехнулась:
— Ничего удивительного, видел бы ты себя вчера! Я тебя и из лифта-то еле вытащила. А потом уже здесь, в номере, ты вообще отказался идти дальше этого диванчика. Да, выглядишь ты неважно. Но я сейчас позабочусь об этом.
Мейсон лежал, уже уткнувшись лицом в подушку. Наружу торчал один его глаз и кусочек рта.
— А ты где спала? — едва слышно пробубнил он в подушку.
— Я спала в постели, — не вдаваясь в подробности, сказала Джина.
Покопавшись в сумочке, она вытащила оттуда коробку аспирина и протянула Мейсону две таблетки:
— На, выпей!
Мейсон с трудом оторвал голову от подушки, проглотил прямо с руки Джины протянутые ему таблетки и точно таким же образом запил их водой из стакана, который Джина держала в другой руке.
— Ну вот, тебе должно стать после этого полегче, — удовлетворенно сказала Джина.
Мейсон обессиленно рухнул головой в подушку. Джина сунула таблетки назад в сумочку и растерянно потопталась на месте. Мейсон очевидно не испытывал к ней не только влечения, но даже ни малейшего любопытства. Она объясняла это для себя его крайне тяжелым физическим состоянием и поэтому относилась к нему снисходительно. По ее мнению в их отношениях с Мейсоном все еще было впереди.
Тем не менее разговор не клеился, и смысла в дальнейшем своем пребывании в этом номере Джина не видела.
— Эй, Мейсон! — она подошла к нему и легонько тронула за плечо.
Он лежал, зарывшись головой в подушку, и на обращение Джины едва приподнял голову: