— А я так себя и чувствую.
— Почему?
— Потому, что это произошло с тобой. Мэри тяжело вздохнула.
— Мейсон, мне нужно самой решить как жить дальше. Неужели ты думаешь, что я всю жизнь буду мучиться? И все из-за того, что не подала на Марка в суд?
Мейсон мрачно усмехнулся.
— Наверняка. Марк обязательно позаботится об этом. Ты что, забыла уже, как он угрожал подать в суд на установление опеки. Если мы не будем судить его за изнасилование, он может выиграть этот процесс. Не забывай о том, что он пока еще американский гражданин и поэтому пользуется всеми законными, данными конституцией правами. Если он сможет нанять себе приличных адвокатов, то судебный процесс может закончиться в его пользу. Такие случаи уже неоднократно бывали в судебной практике. Я ведь не зря работаю в ведомстве окружного прокурора. Мне известны десятки таких случаев.
Но Мэри по-прежнему была убеждена в том, что ей удастся уговорами склонить Марка на свою сторону.
Разумеется, она допускала, что это может не удастся. Однако, ее по-христиански великодушное и бесконечно доброе сердце не хотело верить в дурное.
Выслушав слова Мейсона, Мэри стала нервно заламывать пальцы.
— Нет. Я не верю, не верю… — возбужденно говорила она, — что Марк может забрать моего ребенка. Он не станет этого делать.
В то же время Мейсон чувствовал, что он никак не может убедить Мэри довериться ему. Позволить ему принять на себя ответственность за их совместную будущую жизнь… За их будущего ребенка.
Когда Мэри начала отрицать саму возможность судебного решения этого вопроса, Мейсон понял, что все сказанные им слова канули в неизвестность. Мэри ничего не желала слышать.
— Мейсон, Марк сейчас напутан. Он попал в западню. Поэтому он угрожает.
Мейсон усмехнулся.
— Да. Как загнанный в ловушку волк. Сейчас он готов укусить любого. Сейчас он готов даже перегрызть себе лапу, лишь бы не остаться в этом капкане. Ты хочешь договориться с таким человеком?
Но Мэри, по-прежнему, как будто не слышала его слов.
— Я знаю, с ним нужно поговорить. Мне кажется, что я смогу убедить его прислушаться к голосу разума. Он не хочет судебного процесса. Его ведь один раз уже судили. Неужели ты забыл об этом?
Мейсон отрицательно покачал головой.
— Нет. Не забыл. И очень жалею о том, что суд не вынес ему тогда обвинительного приговора. К сожалению, присяжные заседатели признали тогда невиновность Марка в смерти своей пациентки. Но если бы они знали, что это за человек…
— Второй суд станет концом его медицинской карьеры! — вскричала Мэри. — Значит, мы можем сказать ему, что не станем добиваться суда, если он оставит нас в покое.
— Мэри… — с сомнением в голосе произнес Мейсон. Мэри показалось, что он начинает поддаваться на ее уговоры и уступает ей. Поэтому она с горячим энтузиазмом продолжила:
— Мейсон, все козыри у нас. Марк согласится.
Но Мейсон грустно покачал головой.
— Сейчас — может быть и да. А если после рождения ребенка он снова передумает?
Мэри тяжело вздохнула.
— Мэри, мы не должны доверять людям, которые этого не заслуживают, — продолжал Мейсон, — Ты не избавишься от Марка, поговорив с ним по душам. Это не такой уж простой вопрос, чтобы он согласился на твои уговоры.
Мэри подошла к дивану, стоявшему посреди гостиной и обессиленно опустилась на мягкие подушки.
— Хорошо, хорошо… — устало сказала она. — А если он подпишет документ и откажется от всех прав на ребенка? Тогда ты согласишься?
Мейсон скептически посмотрел на Мэри.
— Да. Это вполне вероятно. Она вскинула голову.
— Что же тебе не нравится в этом предложении?
Мейсон уселся рядом с ней на диван.
— Ты понимаешь, ведь я профессиональный юрист, — объяснил он. — Я знаю как все это делается. Потом Марк подаст аппеляцию и заявит, что на него оказали давление…
Мэри разочарованно отвернулась и закрыла глаза рукой.
— Мейсон, ты видишь только то, что хочешь видеть. Ты даже не хочешь подумать об этом.
Он спокойно возразил.
— Я просто защищаю тебя и ребенка.
Она не выдержала и поднялась с дивана. Расхаживая по комнате взад-вперед Мэри сказала:
— Я не такая как ты. У меня другой взгляд на жизнь. Мейсон скорбно покачал головой.
— Не забывай, Мэри, что ты слишком долго была изолирована от мира.
Она вспылила.
— Так что ж, по-твоему, из-за этого я не могу иметь собственного мнения? Или со мной можно не считаться только потому, что я была в монастыре?
Мейсон тоже поднялся с дивана.
— Мэри, твое великодушие тебе же и вредит…
Маккормик яростно размахивал руками.
— Мне надо было полагаться на мою интуицию! — возбужденно восклицал он. — Я чувствовал, что ты отыграешься на мне!
Джулия спокойно складывала документы в свой портфель.
— Я не понимаю, о чем ты.
— Да ну, Джулия, неужели ты не догадываешься? Можно подумать, что я не знаю, что здесь произошло несколькими неделями раньше…
Джулия выпрямилась и с холодным отчуждением спросила:
— А что произошло в Санта-Барбаре несколькими неделями раньше?
Марк подошел к ней поближе и с издевательской улыбкой произнес:
— Я знаю, что произошло между тобой и Дэвидом Лораном… Ты влюбилась в этого парня и из кожи вон лезла, защищая его, но процесс закончился и рома тоже закончился…
— Как это ты догадался? — язвительно сказала она.
Марк показал ей рукой на документы, которые Джулия складывала в свой портфель.
— Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться об этом, надо просто прочитать стенограмму судебного процесса. Ты же прибегала там к таким очевидным уловкам, что только идиот бы не понял, какие чувства ты испытываешь к Лорану.
Джулия сверкнула глазами.
— Я не собираюсь обсуждать с тобой свою личную жизнь! — процедила она сквозь зубы.
— Ну, конечно, — издевательски воскликнул Маккормик. Тон его голоса повысился. — Куда нам до вас? Ведь вы, мадам, теперь заняты своими личными делами. Вы слишком заняты тем, чтобы скорее заставить меня заплатить за грехи Дэвида Лорана. Что, я неправ?
Джулия копалась у себя в портфеле, не поднимая головы.
— Ты можешь думать все что угодно.
— Да я же прав, прав… Ты собираешься доказать всему миру это, ты хочешь отправить меня в тюрьму за преступление, которого я не совершал.
Джулия почувствовала, что начинает терять терпение. Она убрала портфель со стола и, опершись на него двумя руками, заявила:
— Ты лгал мне с той самой минуты, когда попросил защищать тебя.
Маккормик рубил рукой воздух.
— Кет!
Но Джулия не унималась.
— Ты изнасиловал Мэри. Именно так все было на самом деле, а не в твоей версии.
Марк на некоторое время умолк, словно Джулия подавила его своей энергией и убежденностью, напором и яростью. Уже более спокойно он произнес: