— Я говорил тебе правду. Джулия усмехнулась.
— Ты забываешь о том, что я разговаривала с Мэри, я видела ее глаза, видела ее боль. Боже, Марк, ты это сделал с ней?..
Уже без всякой убежденности он сказал:
— Нет.
Джулия распалялась все больше и больше, она выкрикивала слова, бросая их, как обвинения в лицо Марка. Она набрасывалась на него, словно разъяренная тигрица, которая защищала своего детеныша. Только на этот раз ее заставляла действовать настоящая женская солидарность.
— Ты хоть представляешь, какое это унижение, какой это стыд! Нет, ты не способен что-либо чувствовать!
Марк тяжело дышал, не в силах найти хоть слово в свое оправдание.
Джулия уже перешла на крик.
— Я тебя презираю! К сожалению, доказательства Мейсона очень слабы и, к сожалению, ты можешь выйти сухим из воды…
Маккормик прищурил глаза и, покачав головой, мстительно произнес:
— Тем же способом, что и твой любовник Дэвид Лоран? Не так ли?
Джулия вдруг осеклась и умолкла на полуслове. Ее глаза были наполнены такой ненавистью, что, не проронив ни звука, она взяла свой портфель и направилась к выходу из зала суда. Однако Марк бросился за ней и схватил за руку.
— Нет, ты не смеешь так просто уйти! Я еще не договорил с тобой.
Резким движением она вырвалась из его рук и завизжала так, что слышно было, наверное, где-нибудь на самом дальнем конце Санта-Барбары.
— Не трогай меня! Больше никогда не смей притрагиваться ко мне! Ты понял, негодяй?
Марк отступил на шаг и, тяжело дыша, сказал:
— Я знаю, что я сделаю. Пришло время обратиться в Коллегию адвокатов по поводу нарушения адвокатской этики Джулией Уэйнрайт.
— И что же ты им скажешь? — язвительно спросила Джулия.
— Ты напрасно думаешь, что тебя не в чем уличить По-моему, ты нарушила больше десятка правил.
Джулия закатила глаза и неестественно громко расхохоталась.
— Какая чушь! Вы только послушайте! Это же по-настоящему смешно. Насильник учит меня этике.
Марк не сводил с нее полного ненависти и злобы взгляда. Его глаза были переполнены желанием не просто отомстить Джулии, но расправиться с ней, уничтожить ее, растоптать и смешать с грязью.
— Да, — сквозь зубы сказал он. — Я добьюсь того, чтобы тебя исключили из коллегии адвокатов!
Но Джулия не собиралась поддаваться угрозам Марка, Она считала его слишком мелким и ничтожным человеком, чтобы придавать значение его словам. Пусть даже они были наполнены вполне реальными, а не выдуманными угрозами,
— Ах, вот как? Только попробуй! — напустив в голос бравады, заявила она. — Посмотрим, что у тебя получится.
— Я сделаю то, что обещал.
— Ну, давай, давай! Попробуй. Увидишь, что у тебя получится. Особенно если я возьму и расскажу любопытным репортерам о том, почему я отказалась от ведения твоего дела.
Марк усмехнулся.
— Ты не единственный адвокат в этом городе. Думаю, что мне не нужно будет прилагать очень больших усилий к тому, чтобы найти достойную замену тебе. То, что ты стала героем дня, еще ничего не значит. Дело Дэвида Лорана — это особый случай, и твоя слава достигнута во многом благодаря элементарному мелодраматическому эффекту, который возник в немалой степени благодаря тому, что твой милый любовничек в конце концов дал тебе ногой под зад.
Ее глаза метали молнии, словно грозовые облака во время бури.
— Во что я тебе скажу, Марк, — жестко вымолвила она. — Тебе в этом городе не жить! Даже если ты найдешь среди адвокатов такого дурака, который возьмется тебя защищать.
Она метнула последний уничтожающий взгляд на Марка и, не сказав больше ни слова, вышла из зала суда. Стук громко хлопнувшей дубовой двери гулким эхом разнесся под сводами зала заседаний, где стоял, втянув голову в плечи, Марк Маккормик.
ГЛАВА 2
Кейт Тиммонс приглашает Иден Кэпвелл на ужин. Встреча Иден и Круза Кастильо в кабинете Тиммонса. Джулия Уэйнрайт назначает Мэри встречу в ресторане «Ориент Экспресс». Тиммонс пытается поставить под сомнение профессиональную пригодность инспектора Кастильо.
Закончив разговор с Альваресом, окружной прокурор допил виски в своем стакане и осмотрелся по сторонам.
В дальнем углу ресторана за одним из столиков он заметил СиСи Кэпвелла и Иден. Такого случая он не мог упустить. Иден оказалась здесь не в обычном качестве управляющей и владелицы, а как простая посетительница. Нужно обязательно воспользоваться этой редкой возможностью. Правда, сейчас вместе с ней за столиком находится ее драгоценный папаша — этот напыщенный владелец половины города.
Но что ему — должностному лицу — окружному прокурору Кейту Тиммонсу до СиСи Кэпвелла? Он не входит в число его подчиненных и не намерен падать ниц перед этим человеком только потому, что в его руках находятся пара-тройка гостиниц и ресторанов. В руках у него, окружного прокурора, не меньше власти. Притом такой власти, которая позволяет единолично решать судьбы людей, отправляя их либо в жернова исправительной системы, либо на принудительное лечение в психиатрические лечебницы, либо милуя…
Не испытывая — подобно многим другим — никакого особого почтения к СиСи, Тиммонс покинул свое место у стойки бара и направился к столику Кэпвеллов.
Остановившись рядом с Иден, он небрежно сунул руки в карманы и, ухмыляясь, произнес:
— Что, семейство Кэпвеллов решило позаботиться обо мне и улучшить вид из моего окна? Благодарю за такую заботу.
СиСи едва не задохнулся от охватившего его возмущения. Этот прохвост имеет неслыханную наглость подходить к его столу и без разрешения вмешиваться в его разговор с дочерью.
Если бы он, СиСи Кэпвелл, миллионер, не занимал такое высокое общественное положение и не считал себя человеком с нормальным воспитанием, он бы просто поднялся и врезал этому недомерку, который мнят себя вершителем людских судеб, по зубам.
Однако, как истинный джентльмен СиСи ни словом, ни жестом не выдал своих истинных чувств. Он медленно отпил из высокого бокала глоток «мартини», затем поставил бокал на стол и лишь после этого с легким недоумением спросил;
— Прошу прощения?..
На месте окружного прокурора любой другой человек, наверное, должен был бы просто провалиться на месте от стыда, вызванного такой нескромностью.
Однако Тиммонс, ничуть не смутившись, продолжал:
— Я прихожу к себе на работу, иду к окну, открываю завешенные на ночь шторы — и что же я вижу?
— Что? — полюбопытствовала Иден.
— Нагло улыбаясь и разевая рот, на меня уставилась огромная буква Си…
Кэпвелл-старший усмехнулся и неторопливо отпил из бокала сухой «мартини».
— Ах, вот оно в чем дело. По поводу всяческих неудобств, связанных с рекламной деятельностью моей фирмы, вам стоит обращаться не ко мне.
Тиммонс с едкой улыбкой произнес:
— А я думал, прошу прощения за свою наивность, что вы полновластный хозяин «Кэпвелл Энтерпрайзес» и, в частности, этого отеля.