Санта-Барбара. Том 10

СиСи в домашнем халате вышел из своего кабинета и, пройдя по коридору, постучался в комнату Мейсона.

— Войдите, — откликнулся тот.

СиСи шагнул через порог и плотно закрыл за собой дверь.

— Мейсон, я подумал, что ты еще не спишь, и хотел задать тебе пару вопросов.

— Да, отец, слушаю.

СиСи некоторое время колебался.

— О чем ты сейчас думаешь, Мейсон?

Тот мягко улыбнулся.

— Обо всем, отец.

СиСи задумчиво прошелся по комнате и, остановившись возле окна, стал барабанить пальцами по стеклу.

— Да, — сказал он, наконец. — Темно… Когда кого-то теряешь, тяжелее всего по ночам. Ночью, в одиночестве, все вспоминаешь…

Мейсон вздохнул.

— Нет, не в этом дело. Я стараюсь не думать о горе, которое меня постигло.

СиСи пожал плечами.

— Но ведь это не зависит от твоего желания.

Мейсон возразил:

— Я стараюсь настроиться на волну добра. Это, оказывается, не так-то просто. Мне пришлось многому научиться…

СиСи озабоченно взглянул на сына.

— Мейсон, а где ты был после того, как ушел?

В голосе Мейсона послышались нотки отчуждения.

— А что? — сухо спросил он.

— Я не ищу виновников, мне просто интересно, с кем ты общался. Скажи мне.

Мейсон столь же неожиданно рассмеялся.

— А, я понимаю, что ты имеешь в виду. Ты не веришь, что я мог прийти к этому сам.

СиСи уверенно кивнул.

— Нет, почему же… Просто я думаю, что перемена произошла слишком быстра.

Мейсон с любопытством посмотрел на отца.

— Скажи мне, а что ты думаешь по этому поводу?

СиСи отвернулся, нахмурившись.

— Вряд ли тебе будут интересны мои теории по этому поводу.

Но Мейсон уверенно возразил:

— Мне очень интересно.

СиСи повернулся к сыну.

— Ну, хорошо, — со вздохом ответил он. — Меня интересуют последствия личной трагедии. То, как человек приходит к новой философии, новой вере. Надеешься, что какое-то чудо унесет боль. Самое ужасное в том, что, когда новизна притупляется, боль может вернуться. И бывает даже сильнее, чем прежде. Я не хочу, чтобы с тобой так случилось.

Мейсона не смутили эти слова.

— Те перемены, которые произошли со мной — не временные. Они настоящие.

СиСи неопределенно покачал головой.

— Может, и так…

— Я чувствую в себе то, о чем и не подозревал, — продолжил Мейсон. — Много лет меня обуревали обида и злоба. Что-то сжигало меня изнутри. А теперь я стал другим человеком.

СиСи недоверчиво взглянул на сына.

— За такой короткий срок? Мейсон усмехнулся.

— Ты все еще не веришь мне? Ты хочешь увидеть доказательства? Хорошо, я представлю их тебе.

— Не нужно, Мейсон.

— Нет. Я хочу сказать, — настаивал Мейсон.

— Что сказать?

— Я из-за этого не могу уснуть, — проникновенным голосом сказал Мейсон. — И домой вернулся из-за этого. Я должен тебе это сказать, отец. Может быть, немного поздно, но сказать надо, — он вдруг улыбнулся. — Я люблю тебя. Мы причинили друг другу много боли, но теперь все забыто, прощено и забыто. Все забыто, отец…