— Пока нет. Они сказали, что еще позвонят. Значит придется ждать…
Каким-то безумным взглядом он посмотрел на стоявший перед ним телефон и в отчаянии закрыл глаза рукой.
— Сколько же еще ждать, сколько? Это ожидание убивает меня.
— Лайонелл, теперь тебе уже не стоит так беспокоиться. Если Августа жива, значит это уже хорошо. Наверное, скоро вы уже сможете встретиться. По крайней мере, сумма для выкупа у тебя уже есть. Ты не должен так расстраиваться. Помни, что мы на твоей стороне, а в таких обстоятельствах очень важна поддержка.
— Да, я вам очень благодарен. Даже не представляю, чтобы я делал беи вас. СиСи, ты не должен беспокоиться о своих деньгах. Я обязательно верну тебе все, как только у меня появится возможность расплатиться. Ты мне очень помог и я этого никогда не забуду.
Сантана лежала на кровати в полузабытье, когда в палату осторожно вошел Круз. Он остановился рядом с ее постелью и тихо позвал:
— Сантана, это я, Круз. Ты слышишь меня? Ты можешь разговаривать?
Спустя несколько мгновений Кастильо увидел, как она открыла глаза, но не повернулась к нему. Облизнув пересохшие губы, он спросил:
— Как долго это продолжалось?
— Сантана, я все знаю. Мне сказали про результаты анализов. Почему ты не обратилась ко мне раньше? Я бы сумел тебе помочь. Жаль, что ты этого не сделала.
— Откройся мне, — снова попросил он. — Поверь, я не стану осуждать тебя, ведь это может случиться с каждым. Мне известно, как это тяжело, ведь я каждый день сталкиваюсь с этим.
Очевидно она очень плохо чувствовала себя, потому что на лбу и висках у нее проступили мелкие бисеринки пота. Она дышала так тяжело, словно в палате не хватало воздуха.
— Ты можешь мне открыться. Нет смысла отрицать. Полиция провела обыск в нашем доме. Они обнаружили твои таблетки в шкатулке с драгоценностями. Теперь уже нет смысла отпираться. К тому же я на твоей стороне. Не надо ничего скрывать. Я пойму.
— Да как ты смеешь, — возмущенно воскликнула Сантана. — Как ты смеешь со мной так разговаривать! За кого ты меня принимаешь!
— А как я должен с тобой разговаривать? Я не понимаю, что происходит и не пойму до тех пор, пока ты мне не расскажешь. Я устал жить среди бесконечных загадок. Каждый день ты ошарашиваешь меня чем-то новым. Сначала это происшествие на шоссе, потом я узнал, что ты изменяла мне с Кейтом Тиммонсом, а теперь еще эти таблетки. Каждый раз ты не говоришь мне правды, а только обвиняешь меня в том, что я тебе не верю и осуждаю тебя за что-то. Ведь мне не остается ничего другого как теряться в догадках. Почему ты не хочешь быть со мной откровенной? Неужели я совершенно не могу рассчитывать на твое доверие?
— А что я могу сказать? — со злостью в голосе произнесла она. — Как я могу кому-то доверять, если меня уже осудили и приговорили? И никто не попытался выяснить, что же было на самом деле. Неужели ты не понимаешь, в какой ситуации я оказалась? Никто не верит ни единому моему слову. Я даже защищаться не могу. Ты всем веришь, мама им верит. Какой смысл в том, что я оправдываюсь? Это не имеет никакого значения. Всем уже все ясно. А обо мне вы предпочли бы поскорее забыть. По-моему это нужно и вам и им.
— Кому это им? О ком ты говоришь?
Сантана вдруг так болезненно наморщилась, словно она испытывала мучительные страдания. На мгновение закрыв глаза, она сказала:
— А ты не допускаешь мысли о том, что все это может быть подстроено. Ты знаешь, что сначала была автокатастрофа, теперь эти таблетки. Не знаю, кто может с этим бороться, я то уж точно нет. Все это накатывается, словно снежный ком. И каждое мое слово ставится под сомнение. Что мне остается делать? Я уже потеряла всякую надежду оправдаться.
Круз пожал плечами, словно все, что он только что услышал от своей жены было полнейшим вздором.
— Да ты и не пытаешься сопротивляться, насколько я вижу, — недоуменно сказал он. — Ты даже не хочешь получить свою…
— Не пытаюсь? — разъяренно закричала она. — О, Боже, что же мне еще сделать, я излила свою душу перед судьей, перед тобой и перед мамой, почти перед всем городом.