— А если она не сможет оправдаться? Кто даст гарантию, что она докажет свою невиновность? Ее воспоминания — это еще не доказательства, для суда присяжных они ничего не значат.
— Нет, она все сможет, я верю в нее.
— Я помню, что у Дилана был пистолет, и что он угрожал мне им. Если мы сможем доказать это, если мы сможем убедить присяжных в том, что это было на самом деле…
— …тогда тебя оправдают, — радостно закончила за нее Джина. — Ты можешь не сомневаться в том, что у тебя все получится.
Перл прошелся по комнате и, остановившись за спиной Джины, неожиданно произнес:
— Ты видела пистолет?
Джина тут же вспомнила, как в тот роковой вечер она вошла в президентский номер отеля «Кэпвелл» сразу же после того, как Келли вытолкнула из окна Дилана Хартли. Очевидно, шок от случившегося был так велик, что Келли даже не понимала, что происходит вокруг. Бессильно опустив руки, она стояла посреди номера, а рядом с ней, на полу лежал револьвер. Джина принялась что-то говорить, успокаивать Келли, но та абсолютно не реагировала на слова. Оцепеневшими глазами она смотрела на разбитое окно, не понимая, что происходит вокруг. Тогда Джина нагнулась и, подняв револьвер, незаметно сунула его к себе в сумочку.
— Джина, — вновь обратилась к ней Келли, — постарайся вспомнить, ты милела револьвер? Он должен был быть там, в номере.
На лице Джины отразились мучительные сомнения и попытки восстановить в памяти прошлое. Однако, спустя некоторое время, она обессиленно покачала головой.
— Нет, Келли, я ничего не помню. Прости, но с тех пор прошло много времени, и я помню только тебя. Ты находилась в состоянии полной прострации. Я попыталась вытащить тебя из комнаты, но ты была в жутком состоянии, ты не понимала, что происходит вокруг и отбивалась от меня так, словно я пытаюсь затащить тебя в полицию. Что мне оставалось делать? Я побоялась, что меня тоже могут привлечь и убежала.
— Джина, ну постарайся вспомнить. Может быть, ты видела пистолет где-нибудь в комнате? Я помню, что Дилан угрожал мне, он размахивал пистолетом, и я вынуждена была защищаться. А потом оружие исчезло. У меня только одна надежда — на тебя.
— Нет, я не помню.
Келли растерянно оглянулась и посмотрела на Перла. Тот, насупившись, стоял у окна.
— Джина, — взмолилась Келли, — я знаю, что ты не любишь нашу семью, я знаю, что семейство Кэпвеллов причинило тебе много боли, но если у тебя есть хоть какие-то сведения, которые помогут мне избежать приговора, я умоляю тебя не укрывать их только из-за того, что ты ненавидишь Кэпвеллов.
Джина отступила на шаг и, наткнувшись спиной на Перла, едва заметно вздрогнула.
— Нет, нет, я ничего не помню, — залепетала она. — К сожалению, я не видела там револьвера.
— Тем не менее, — поспешно воскликнула Джина, — я уверена в том, что тебе удастся оправдаться. Ты сможешь доказать, что действовала в целях самообороны.
— Но как? — ошеломленно спросила Келли. Джина развела руками.
— Ну, я думаю, что тебе просто стоит рассказать присяжным все, что ты помнишь. Они поверят тебе, ты говоришь очень убедительно.
— Этого совершенно не достаточно. Подумай сама, кто может поверить просто словам?
— Ты абсолютно уверена, что не видела пистолета?
Джина придерживалась своей излюбленной тактики — неприятные вопросы она игнорировала, упрямо продолжая гнуть свою линию.
— Келли, — она взяла девушку за плечи и развернула ее к себе. — Не надо так расстраиваться, для тебя еще не все потеряно. Ты заранее уверена в том, что проиграешь этот судебный процесс, а я тебя уверяю — все шансы на твоей стороне. Ты могла бы попросить отца нанять на его деньги лучшего адвоката, и все было бы в порядке, я уверена.
Неискренность Джины была столь очевидна, что даже Келли поняла это. Разумеется, для Перла все тоже было очевидно.
— Извини, Джина, — сквозь зубы процедил он. — А почему ты так уверена в том, что Келли удастся доказать свою невиновность, если в ее руках нет абсолютно никаких доказательств?
— Ты что-то скрываешь от меня, Джина? — настойчиво спросила она. — Ну, говори же.