— Ну давай! — вызывающе крикнула Сантана. — Говори! Что ты испытывал по отношению ко мне? И говори громко, чтобы мы все слышали, каждое твое слово. И запомни, у нас осталось только десять минут. Так что, решайся быстрее, иначе, твоей Иден придется плохо.
— Ну ладно, — угрюмо произнес он. — Я скажу. Только не дергайся и не делай резких движений. Я восхищался тобой. Ты — смелая. То, как ты сражалась за Брэндона против мистера Си, наполняло меня гордостью. Потом мы вместе боролись за его здоровье, я продолжал восхищаться тобой. Ты поступала, как настоящая мать. Все это не могло у меня вызвать никаких иных чувств, кроме уважения и восхищения. Все было хорошо, — он уверенно кивнул. — Мне было хорошо с тобой. Мы делили с тобой радости и горести, мы во всем доверяли друг другу, мы надеялись на счастливое будущее и боролись за него вместе, рядом. Мне было хорошо от того, что я чувствовал твою поддержку и понимание. Вез тебя у меня ничего бы не получилось. Потом, когда снова наступило спокойствие, мы еще некоторое время продолжали жить нормальной жизнью. Тебя интересовало все: мои успехи, неудачи. Это придавало мне чувство собственной значимости.
Он решительно шагнул навстречу Сантане, но она, словно почувствовав надвигающуюся опасность, тут же отскочила в сторону, потащив вместе с собой Иден.
— Не трогай меня! — закричала она. — Не подходи! Еще один шаг, и я буду стрелять! Не подходи ближе!
— Сантана, ну почему ты ведешь себя так? Неужели ты забыла все, что было между нами?
— Я ничего не забыла. А вот ты… Ты говоришь обо мне так, как будто меня уже нет на белом свете, как будто меня уже нет в живых. Но я же здесь. Я живая. Человек, о котором ты только что говорил, это не я, не так ли? Ты ведь имел в виду кого-то другого, да? Или это было совсем давно? Так давно, что я уже ничего не помню. А может быть, ты снова лжешь?
Ее голос вдруг утих, и она, будто настоящая наркоманка, посмотрела на него остекленевшими глазами.
— А что на счет секса? — вдруг сказала она. — Тебе нравится заниматься со мной любовью?
И без того темные глаза Круза стали похожи на два горящих угля. Он отрицательно покачал головой.
— Сантана, не надо.
— Надо! Я так хочу. Говори. А не то, я нажму на курок.
— Да, конечно, мне нравилось заниматься с тобой любовью. Мне было хорошо с тобой.
Иден не смогла сдержать своих чувств, и слезы ручьем полились из ее глаз. Увидев это, Сантана злорадно улыбнулась.
— Ну, в чем дело, Иден? Ты не хочешь слышать это? Но тебе придется слушать, я так хочу. Я, наконец-то, узнаю правду. Мне надоело исполнять роль бессловесной послушной супруги самого примерного человека в городе. Пусть он рассказывает, пусть он все рассказывает.
— Сантана, прошу тебя, не делай этого. Не причиняй ей боли. Неужели ты не видишь, что она испытывает?
— Расскажи о том, как мы с тобой занимались любовью. Ты помнишь, как это было в последний раз?
— О, Бог мой. Неужели тебе этого мало? Сантана, прошу тебя, не нужно.
— Нужно, Круз. Это нужно не только нам с тобой, но и Иден. Пусть она знает обо всем, что было между нами. Ведь вы не хотите, чтобы между вами существовали какие-то тайны и недомолвки. Вы должны знать друг о друге все, иначе, между вами тоже не будет доверия, также как его не было и между нами. Расскажи ей о том, что было между нами в последний раз. Ты помнишь об этом?
— Да.
— А помнишь, что ты тогда говорил мне?
— Сантана…
— Повтори это сейчас!
— Повтори, — топнула ногой Сантана.
Тяжело дыша, он стал медленно выговаривать слова, словно каждый звук доставлял ему физические страдания.
— Я… говорил… что ты… прекрасна, — он умолк. Она снова капризно топнула ногой.
— Ну?