— Это все твоя чертова монета, — вспылила Шейла, — не надо было ее бросать, не надо было вновь связываться с казино!
— Но ведь мы же с тобой столько выиграли! — сказал Дэвид.
— К чему нам теперь этот выигрыш? Ведь он в чужих руках. Эти деньги, Дэвид, не могли нам принесли счастье.
— Как раз могли, Шейла, но мы их упустили и, по–моему, в этом виноват я.
— Нет, что ты, — тут же спохватилась Шейла, — я понимаю, тебе тоже тяжело, как и мне, и не обижайся, если я немного вспылила. Давай и в самом деле подумаем, что мы с тобой можем предпринять.
Дэвид наморщил лоб, но ни одной дельной мысли ему в голову не приходило. На душе было тоскливо и скверно.
— Так что же мы будем делать? — вновь спросила Шейла.
— А я откуда знаю, — пожал плечами Дэвид, подошел к стойке бара и оперся на нее локтем.
Шейла остановилась напротив него.
— Дэвид, но ты должен что‑то придумать.
— Вот я и думаю.
— Нет, ты думаешь, по–моему, не о том.
— Знаешь, Шейла, о чем я думаю?
— Нет, не знаю, скажи, и тогда я узнаю.
— Я думаю, не одолжить ли у кого‑нибудь еще тысяч пять и попробовать сыграть.
— Ты что, Дэвид, о чем ты говоришь? Мне кажется, твоя мысль совершенно нереальна.
— Почему нереальна? — Дэвид с ног до головы оглядел Шейлу.
— Нереальна, потому что, во–первых, никто нам не одолжит столько денег, а во–вторых, даже если кто‑то и найдется, мы эти деньги снова проиграем.
— Ты уверена, что мы их опять проиграем? — Дэвид сунул руки в карманы и отвернулся от жены.
— Да, да, Дэвид, проиграем, потому что мы с тобой невезучие.
— А я думаю, дело не в том. Играть нужно всегда до конца.
— Мы с тобой сыграли до конца, и теперь у нас ничего нет.
— Действительно, — Дэвид угрюмо посмотрел на кончики своих пальцев, — действительно, у нас с тобой ничего нет.
Он вытащил из кармана металлический доллар, непонятно зачем подбросил его на ладони, второй ладонью накрыл.
— Нет, у нас с тобой есть доллар. Отгадай: «орел» или «решка»? — он посмотрел на Шейлу.
Но та даже не захотела отвечать, отвернулась и принялась разглядывать пеструю толпу, захваченную всецело игрой.
— Отгадай, — Дэвид старался говорить непринужденно и весело, как будто бы в их жизни ничего не произошло.
— Не надо, Дэвид, не мучай меня.
— Нет, ты отгадай, — настаивал мужчина.
— Пошел ты к черту! — резко оборвала его Шейла и двинулась через зал к одному из столов, у которого стояла очень тесным кольцом группа зрителей и игроков.
Дэвид приподнял ладонь и посмотрел на доллар. Потом почему‑то хмыкнул, спрятал монету в карман.
«Наверное, нам все‑таки в чем‑то повезет, ведь я загадал желание, надо будет сказать об этом Шейле».
Но та уже стояла, пробуя заглянуть через плечи зрителей на обитый зеленым сукном стол, где крупье неторопливо метал карты.
— Шейла, — Дэвид положил руку на плечо жены.
— Что ты хочешь сказать? По–моему, уже все произошло.
— Нет, дорогая, я загадал желание.
— Когда ты успел?
— Я подбрасывал монетку.
— Ну, и что ты загадал? — Шейла пыталась одновременно увидеть, что происходит на зеленом сукне, и разговаривать с Дэвидом, ее уже начал захватывать интерес к чужой игре.
— Я загадывал, что если монета будет лежать «орлом», то тогда нам сегодня обязательно повезет.
— И что, ты хочешь сказать, что она выпала «орлом»?
— Да, — спокойно ответил Дэвид.
— Возможно, тебе, дорогой, и повезет, но мне, я уверена, больше не повезет.
— Шейла, не надо так думать, ведь мы ничего не можем предугадать и ничего не можем знать наперед.
— Я знаю только одно, — Шейла выбралась из кольца зрителей.
— Что ты знаешь? — Дэвид посмотрел в глаза жены.
— Я знаю, что у нас заберут дом и участок, и все наши старания, и все наши труды были напрасны.
— Да нет, я думаю, нам повезет, — не слишком уверенно сказал Дэвид. — Но нужно вновь попытать счастья.
— С чем мы можем попытать? Ведь у нас ничего не осталось, кроме твоей глупой монетки, — развела руками Шейла. — Мы с тобой нарушили одно жизненное правило, которое ни в коем случае нельзя нарушать.
Дэвид напрягся. Он ждал вновь каких‑нибудь укоров от жены, и чувствовал себя виноватым.
— Какое правило, ты только что придумала его?
— Нет, — покачала головой Шейла, — это правило гласит: если ты зарабатываешь тысячу долларов, а тратишь тысячу и один цент, ты будешь жить в нищете. А если зарабатываешь тысячу, а тратишь девятьсот девяносто долларов и девяносто центов, то ты процветаешь.
— Хорошее правило, — вздохнул Дэвид, — но к нам его применить невозможно.