— А ты бы смогла покончить жизнь самоубийством?
— За проигрыш — навряд ли, а так… — Шейла задумалась, — один раз я уже пробовала, но неудачно. Говорят, человек, который один раз это попробовал, второй раз уже не решится лишить себя жизни.
— Это ерунда, я слышал другую теорию: человек не выберет тот же способ ухода из жизни, но сама мысль о смерти делается для него привлекательной. Но еще я знаю и другое…
— Что? — Шейла остановилась и посмотрела на Дэвида.
— У нас в колледже один ученик совершил попытку самоубийства, но его спасли. А через две недели он вновь совершил попытку, но на этот раз никого рядом не оказалось, и утром его нашли мертвым.
— Ты хочешь сказать, Дэвид, что если человек однажды попытался умереть, то он попытается сделать это и во второй раз?
— Ну, общем, да, хотя не знаю, существует ли на этот счет какая‑нибудь теория. Этот парень был моим приятелем, и у него в жизни все было замечательно, вроде бы. Он сам из богатой семьи, никаких проблем у него не существовало. И вот он в первый раз попытался покончить самоубийством, и во второй раз… Хотя никто не мог понять, зачем он это сделал. Нас долго расспрашивали, пытаясь хотя бы что‑то узнать, чтобы хоть как‑то мотивировать этот непонятный поступок.
— Дэвид, а может, была любовь? Ведь жизнь кончают часто из‑за любви.
— Да нет, вроде и любви у него не было, я его знал и довольно неплохо.
— А что тогда? — Шейла пристально посмотрела на мужа и взяла его под руку.
— Не знаю, — Дэвид пожал плечами, — скорее всего, он был не удовлетворен жизнью, скорее всего, он хотел от нее чего‑то совершенно иного.
— Но ведь ты говоришь, что у него все было.
— Все? А может, и не все у него было. Потом приезжал его отец, очень богатый адвокат, разговаривал со мной, с моими приятелями. Он все время хотел понять, что же заставило его сына совершить этот шаг.
— И что вы ему сказали?
— А что мы могли сказать? Ведь мы были такими же, как он. Вообще‑то, в юности часто приходят подобные мысли. Мне самому пару раз хотелось все это бросить: бросить эту жизнь, свести с ней счеты.
— Но ведь ты же, Дэвид, этого не сделал?
— Я не сделал, а вот он решился. Смерть, Шейла, всегда полна загадок.
— Да, — задумалась Шейла, — смерть манит к себе, все‑таки. Я вспомнила один случай, когда стояла на железнодорожном мосту и смотрела на реку. Я тогда была совсем еще маленькой девочкой и не заметила, как приблизился поезд. Времени убегать уже не было, и я прижалась к металлическим конструкциям моста, а поезд проносился совсем рядом от меня. И я почувствовала, как меня тянет под колеса, словно какая‑то неведомая сила пытается туда меня толкнуть. Я даже с ужасом заметила, как мои руки, не подчиняясь моей воле, разжимаются. Но, слава богу, поезд успел промчаться.
— Да, — задумчиво проговорил Дэвид, — у каждого в жизни бывают такие моменты, но лучше о них не думать.
— Нет, ты неправ, Дэвид, лучше всегда помнить о них, и тогда ты будешь готов к их приходу.
У двери ресторана они остановились и посмотрели друг на друга.
— Не знаю, как у тебя, Дэвид, но у меня совершенно пропал аппетит.
— Ничего, Шейла, мы просто посидим на террасе, выпьем кофе, покурим, немного подумаем. Ведь все равно у нас еще много времени.
Дэвид и Шейла устроились за столиком возле самого парапета.
По улице проносились автомобили, спешили люди. Но в это время дня Лас–Вегас казался пустынным. Настоящая жизнь в нем начиналась с наступлением сумерек.
На белом пластике стола дымились две чашки кофе. Шейла так и не притронулась к напитку, а Дэвид нервно отпивал глоток за глотком.
— Простите, — раздалось за спиной у Шейлы.
Та удивленно обернулась. Перед ней стоял немолодой мужчина в белом летнем костюме. Он приветливо улыбался. Шейла даже не сразу узнала его, зато Дэвид вспомнил, где уже видел эту услужливую улыбку.
— Извините, что вас беспокою, — произнес мужчина, — но я хотел бы узнать у вас, мэм, выиграли ли вы в тот вечер, ведь вы подбрасывали монетку, играть вам или нет. Вы уже вспомнили меня? Я официант из бистро.
Дэвид рассмеялся.
— Наверное, вы уже знаете о выигрыше моей жены, ведь иначе бы вы спрашивали у меня.
— Конечно, знаю — расплылся в улыбке официант, в казино только и разговоров, что об этом выигрыше.
— Присаживайтесь, — предложил Дэвид.
Мужчину не нужно было долю упрашивать. Он отодвинул стул и сел. Но все равно, во всей его позе чувствовалась напряженность человека, привыкшего не к тому, чтобы обслуживали его, а к тому, чтобы обслуживать других самому.