Все мы, в конце концов, становимся суками. Но кто в этом виноват? Сукам веселее живется, но хорошей сукой может быть только круглая дура и притом большая эгоистка. Вероятно, и я теперь такая. Говорят, этого никогда сама не знаешь. Всегда кажется, что ты не такая. Наверное, есть такие мужчины, которым никогда не надоедают женщины и никогда не надоедает секс. Должны быть, но где они? Все те, кого я знаю, испорчены воспитанием. Не стоит сейчас задумываться об этом, не стоит вспоминать. Все эти танцы, автомобильные прогулки… Хотя бы скорее подействовал этот чертов препарат. И вообще, я уже так пристрастилась к этим таблеткам, что без них не могу… Все‑таки бессовестно так напиваться, как Вальтер, просто бессовестно. Если у них природа такая, с этим ничего не поделаешь… Но причем тут пьянство? Наверное, я самая настоящая сука… Но если я буду лежать тут всю ночь без сна, то я сойду с ума, а если я слишком наглотаюсь этой гадости, то завтра целый день буду скверно себя чувствовать. И потом это не всегда помогает, а завтра я буду злиться и нервничать…» В дверь постучали.
— Вальтер? — подхватилась Сильвия.
— Нет, — послышалось из‑за двери.
— Не заперто.
Дверь отворилась, на пороге стоял Самуэль Лагранж.
Сильвия удивленно посмотрела на вошедшего.
— Вот уж не думала, — чуть не присвистнула она, приспуская халат с плеча, — не думала увидеть тебя здесь в такое время.
— Я тоже не думал, что зайду к тебе, — сказал Самуэль, закрывая за собой дверь.
— Что мне делать? — поинтересовалась Сильвия.
— Для начала верни халат на место. Я пришел совсем не для этого. У меня деловое предложение.
— Интересно. Какое у тебя может быть деловое предложение ночью в гостях у одинокой женщины?
Сильвия запахнула халат поплотнее и предложила Самуэлю присесть.
— Мне нужны твоя красота и обаяние.
— Ты действительно, считаешь, что я красивая? — закокетничала Сильвия.
— Если бы не считал, то не пришел бы.
— И что же тебе нужно? Как ты хочешь воспользоваться моей красотой. Если бы ты был художником, то я бы поняла…
— Сильвия, я хочу, чтобы твоей красотой воспользовались другие.
Девушка удивленно посмотрела на мистера Лагранжа.
— Ею и так пользуются.
— Но я хочу, чтобы ею воспользовались в моих интересах.
— А сколько это будет стоить?
— А ты сама во сколько это ценишь?
Сильвия задумалась.
— Надеюсь, это не подорвет мою репутацию, и ты не заставишь меня голой скакать на лошади по Лас–Вегасу или Нью–Йорку?
— Нет, все куда скромнее. И не займет много времени.
— Тогда я с удовольствием тебя слушаю.
Сильвия устроилась на кровати, поджав под себя ноги, а Самуэль Лагранж некоторое время молча смотрел на нее, затем подошел к девушке и заглянул ей в глаза.
— Мне нужно, чтобы ты соблазнила одного человека.
— А если он не захочет?
— Ну–у, вряд ли. Ты же умеешь это отлично делать.
И Самуэль Лагранж рассказал Сильвии то, что задумал. Девушка долго смеялась, а на прощанье поцеловала Самуэля в щеку. Она бы поцеловала его и в губы, но тот в последний момент отвернулся в сторону.
— Что ты отворачиваешься? — изумилась Сильвия. — За этот поцелуй я не попрошу у тебя денег.
За хозяином яхты захлопнулась дверь. Сильвия поудобнее устроилась в постели. «О–о, кажется, наконец‑то, действует снотворное», — подумала она и провалилась в сон.
Дэвид Лоран уже давно уснул, а Шейла никак не могла успокоиться. Она чувствовала какое‑то напряжение в поведении своего мужа. Ей казался сегодняшний вечер каким‑то нереальным и даже сказочным.
Деньги так легко пришедшие к ним, она еще не ощутила своими, и к тому же эта фраза, оброненная Дэвидом — «Я теперь богат» — почему не «Мы»?
«Ведь если бы я тогда не познакомилась с Самуэлем Лагранжем, не выиграла миллион ему, то не было бы и этих денег. Но с другой стороны, если бы Дэвид не вытащил меня в Лас–Вегас, не уговорил играть, то не было бы и знакомства с Самуэлем Лагранжем. Боже мой, как все связано в жизни! Как одно событие тянет за собой другое, словно одно звено цепи тянет другое! Но нужно тянуть осторожно, иначе цепь может запутаться в клубок и останется только один выход — разорвать, испортить саму цепь. Поэтому не нужно спешить. Завтра все следует обговорить с Дэвидом, чтобы потом не возникало недоразумений».