— Успокойся, Шейла, я тебя ни в чем не упрекаю. Это получилось само собой. Эта ссора из ничего.
— Ты считаешь из ничего, Дэвид? Нет, ты меня подозреваешь, твоя ревность не имеет границ. Ведь я же не спрашиваю тебя, где ты пропадаешь ночами.
— Я работаю, и ты это прекрасно понимаешь.
— А раньше ты не работал по ночам, и у нас все с тобой было прекрасно.
— Раньше? Ты еще вспомни, что было двадцать лет назад или десять. Мы тогда были совсем другими людьми.
— Нет, я была такой же, как и сейчас. А вот ты изменился до неузнаваемости. Изменился, как только появились эти чертовы деньги.
— Что значит появились? Я эти деньги выиграл.
— А мне все равно, выиграл ты эти деньги или украл, нашел… Это не имеет никакого значения. Просто они тебя испортили. Ты стал упрекать меня, что я живу за твой счет. Дэвид, ты понимаешь, как это унизительно чувствовать, что я тебе чем‑то обязана.
— Успокойся, Шейла. Может, я когда‑нибудь сгоряча и сказал что‑либо подобное, но это в запале.
— А в запале человек всегда говорит то, что он думает. К тому же, Дэвид, ты начал пить.
— Ну, и что?
— Как это, ну и что? — Шейла с грохотом бросила в мойку тарелку.
— Осторожно, ты разобьешь посуду, — заметил Дэвид.
— А ты же разбил телефон.
— Да, черт с ним, с этим телефоном. Что ты прицепилась. Я разбил телефон, я работаю, я куда‑то уезжаю. И, в конце концов, это мое личное дело.
— По–твоему, я должна смотреть на все это сквозь пальцы и ничего тебе не говорить? Я что, не имею права тебе высказать то, что думаю?
Дэвид насупился. Ему хотелось подскочить к Шейле и ударить, однако он сдержал себя. Но Шейла разошлась.
— Из‑за этих твоих упреков я была вынуждена пойти на работу, хотя ты знаешь, что творится у меня в фирме. Прекрасно знаешь. Я тебе обо всем рассказываю. И меня мое положение унижает, вернее даже не положение меня унижает. Меня унижаешь ты, Дэвид. И делаешь ты это специально, я это вижу.
— Извини, Шейла, я не хотел тебя унижать.
— Ты всегда говоришь, что не хотел, но все равно продолжаешь по–своему. Ты уже забыл, когда в последний раз советовался со мной. А ведь раньше мы обо всем договаривались, жили общими интересами. У нас все было хорошо. А сейчас, когда у тебя появились деньги, ты постоянно, каждый день упрекаешь меня то в том, то в этом. То я купила не то, то что‑то сделала не так. Понимаешь, Дэвид, это уже становится невыносимым.
— Ты хочешь сказать, что нам надо расстаться? — бесцветным голосом произнес Дэвид.
— Пока еще нет, но если так будет продолжаться и дальше, то нам, наверняка, придется расстаться. И расстаться навсегда.
— Послушай, Шейла, может, нам стоит некоторое время пожить отдельно? Не попадаться друг другу на глаза, не высказывать свои упреки.
— Я чувствую, что ты давно это решил для себя и все время искал повод, чтобы уйти из дому.
— С чего ты взяла, что я должен уходить из своего дома.
— Ах, ты не хочешь уходить, тогда уйду я, — Шейла швырнула в мойку еще несколько тарелок, резко отскочила в сторону, — Я ухожу.
— Стой, лучше уйду я, — Дэвид развернулся и вышел из дому.
Шейла вошла в гостиную. В окне она увидела, как автомобиль резко сорвался с места и помчался к автостраде.
«Что же в нашей жизни не так? — расхаживая по гостиной, думала Шейла, — Почему Дэвид так изменился? Неужели это все сделали с ним деньги? Нет, деньги не могут вот так изменить человека. Он стал совершенно неуправляем. Он не обращает на меня внимания, как будто бы меня нет. Он поступает так, как ему хочется, совершенно не считаясь со мной. Вот сейчас, он все бросил и уехал. А куда он поехал? Куда?»
Шейла опустилась в кресло.
А Дэвид мчался на автомобиле к городу. Он знал, куда он едет. И Дэвиду было неважно, произошла ссора между ним с Шейлой или ее не было. Он все равно приехал бы на эту встречу.
У входа в отель он резко затормозил, захлопнул машину и взбежал на высокое крыльцо. Стеклянная дверь повернулась, и Дэвид оказался в холле.
Портье кивнул ему, как старому знакомому. В последнее время Дэвид бывал здесь довольно часто.
— Мисс Фицджеральд у себя? — спросил он у портье. Тот улыбнулся, неспешно обернулся, взглянул на ключи.
— Да, она в номере.
Дэвид поблагодарил и вызвал лифт.
Через несколько мгновений он стучал в дверь.
— Не заперто, — послышалось из номера.
Дэвид вошел, Сильвия Фицджеральд лежала на диване с журналом в руках.
— О–о, Дэвид, это ты? Я очень рада, — она отложила в сторону журнал, приподнялась и подставила щеку для поцелуя.
Дэвид наклонился, поцеловал Сильвию и сел в кресло напротив женщины.