Но Брэндон продолжал неистовствовать.
Сантана боялась отпустить его, опасаясь, что он навредит сам себе, расцарапает себе лицо, порвет одежду. Ей стало страшно, она впервые за долгое время пожалела, что Круза нет дома.
— Мальчик мой, что с тобой? — шептала она в самое ухо.
Брэндон поднял лицо и недоуменно уставился на мать. На мгновение в его глазах мелькнуло удивление, потом отчаяние, потом любовь. Сантана почувствовала, как горят глаза ее сына, увидела в них любовь и желание извиниться.
Но вдруг его взгляд снова стал отсутствующим и холодным, плотно сжатые губы раздвинулись и раздался леденящий душу хохот…
Наконец, в доме раздались торопливые шаги, и на террасу выбежал Круз. Лицо его было озабоченным, он уставился на жену и сына.
— Что случилось? — спросил он.
Брэндон не отреагировал на появление Круза, а Сантана только затрясла головой.
— Круз, может ты уймешь его? Может, тебя он послушается?
Круз подбежал к ним, под его ботинками хрустнули шашки. Он схватил Брэндона и усадил себе на колени.
— Брэндон, слышишь меня? — он всматривался в лицо вопящего мальчика.
Наконец, в глазах того блеснуло понимание.
— Круз? — расплылся Брэндон в улыбке и обнял его. Круз сидел, боясь пошевелиться, боясь испугать неустойчивое спокойствие, наступившее так внезапно.
Сантана с облегчением вздохнула. Наконец‑то, крик утих. Она осторожно поднялась и обошла их, нагнулась над Брэндоном и погладила его по голове.
Мальчик тихо всхлипывал.
— Что такое со мной, мама? Я ничего не помню, — он запрокинул голову к ней.
— А тебе и не нужно помнить, — прошептала Сантана.
Круз непонимающе смотрел то на мальчика, то на жену.
— А что случилось? — спросил он. Сантана испуганно приложила палец к губам.
— Мама, а что было? — спросил и Брэндон.
По его глазам Сантана поняла, что он действительно ничего не помнит.
— Посиди, милый, посиди на коленях у Круза. Отдохни, расслабься, тебе станет легче.
— Ты сердишься на меня? — спросил Брэндон. — А кто разбросал шашки?
Его взгляд остановился на раздавленной фигурке.
— Это я, Брэндон, — поспешил с ответом Круз, — я нечаянно наступил.
Но Брэндон и не подумал сердиться. Он спрыгнул с колен Круза и принялся собирать шашки.
Сантана нагнулась к самому уху мужа и прошептала:
— Я начинаю бояться, сейчас с Брэндоном случилась жуткая истерика.
— Ну и что? — тоже шепотом ответил Круз. — Всякое бывает с детьми.
— Да. Но ты видишь его редко, а я знаю его прекрасно, такого с ним никогда не было. Он бросался на меня с кулаками, даже ударил меня несколько раз. А потом… Ты же сам слышал, как он кричал.
Круз с опаской покосился на мальчика.
— Да, этот крик привел меня в ужас. Я прямо‑таки помчался на террасу, мне показалось, что на него напали дикие звери.
Круз тут же понял некоторую нетактичность такого сравнения. Сантану оно, кажется, задело за живое.
— Мне самой показалось, что Брэндон превратился в настоящего дикого зверька. Он кусался, царапался, посмотри, — Сантана протянула руки мужу.
— Да, тебе не повезло, — Круз гладил ее руки, пытаясь затереть царапины.
Мальчик, наконец‑то, собрал шашки и принес их в пригоршне к столу. Круз осторожно пересыпал их на перевернутую шашечную доску–шкатулку и закрыл ее на крючок. Брэндон попытался улыбнуться.
— Мне очень жаль, мама, если я расстроил тебя.
— Ничего, сынок, иди поиграй в доме. Брэндон послушно пошел, и вскоре из гостиной послышался звук работающего телевизора.
ГЛАВА 4
Когда все раздражает. Лучшее лекарство — это праздник. Рука об руку под звездным небом. Единственный клей для счастья — время. Три циферблата на башне. Музыка отзывается в душе. Забавы взрослых и детей.
— Ты что‑нибудь можешь объяснить толком? — спросил Круз.
— Я сама не знаю, что это было такое. Брэндон словно с ума сошел. Я никогда не видела его таким раньше.
— Сантана, а в школе у него все нормально?
— В том то и дело, что нет… — Сантане не хотелось говорить на эту тему с мужем.
Ей казалось, что она выдает какие‑то тайны сына.
— Так что там в школе?
Сантана тяжело вздохнула. Делать нечего — надо рассказывать.
— Он почему‑то посреди урока порвал свой собственный рисунок, рисунок своего соседа и разбросал карандаши по классу. Учительница говорит, что его никто не трогал, не провоцировал.
— Ну–у, я в детстве и покруче бывал, — признался Круз.