— У тебя холодные пальцы, — небрежно заметил он, помогая Шейле устроиться на заднем сиденье лимузина.
Уже когда машина тронулась, Самуэль нажал кнопку, и поднялось разделительное стекло между салоном и водителем.
— Ты что делаешь? — изумилась Шейла.
— А что, я хочу поговорить, а моему шоферу совсем не обязательно знать о моих финансовых секретах, — Самуэль Лагранж откинулся на спинку сиденья и самодовольно улыбнулся.
Он слегка повернул голову и смотрел на Шейлу.
— Если ты просто хотел встретиться, то можно было бы найти менее эффектный способ встречи.
— Я в самом деле ищу дом, — признался Самуэль Лагранж. — А ты стала еще более привлекательной.
— Самуэль, не нужно комплиментов, я сейчас на службе.
— Но ведь тебя никто не видит, и я не пожалуюсь твоему управляющему, что ты была не очень‑то приветлива с таким богатым клиентом.
Шейла протянула руку, и Самуэль Лагранж, подумав, что женщина хочет его коснуться, обрадовался. Но Шейла, улучив момент, нажала на кнопку, и стеклянная перегородка между водителем и салоном опустилась.
Самуэль Лагранж рассмеялся.
— Ты все‑таки надула меня. Ладно, приступай к делу.
Шейла раскрыла записную книжку и спросила:
— Так куда мы поедем?
Она назвала несколько улиц, но Самуэль Лагранж пожал плечами.
— Не знаю, по–моему, там ничего пристойного нет.
Тогда Шейла назвала следующий адрес. Дом располагался за городом. Это был огромный особняк, построенный в мавританском стиле, довольно безвкусный, но страшно богато отделанный. Здесь было все — красное, черное дерево, мраморные полы, резные дубовые панели. Прямо в холле журчал небольшой скульптурный фонтан.
Самуэль Лагранж, стоя перед этим скульптурным излишеством, лишь кривил губы. А Шейла так, словно бы собиралась всучить какому‑нибудь недотепе товар плохого качества, нахваливала дом.
— Мистер Лагранж, обратите внимание на потолки — здесь великолепная роспись. Немного подновить позолоту, и дом будет как новый.
Самуэль попробовал остановить ее.
— Шейла, для чего ты так усердствуешь? Все равно я этот дом покупать не собираюсь, он мне совершенно не нравится. Хотя нет, постой, нужно осмотреть ванную комнату, если она мне понравится, то дом мой.
Шейла повела его на второй этаж. Их шаги гулко раздавались в пустом доме, и люди казались ужасно маленькими, по сравнению с этим архитектурным монстром.
— Шейла, почему ты мне ни разу не позвонила? — Самуэль Лагранж взял ее за руку, когда та хотела открыть дверь в ванную комнату.
Женщина повела плечом.
— Ты хотел осмотреть ванную, — она распахнула дверь и шагнула в полумрак огромной ванной комнаты, солнечный свет в которой гасился безвкусным витражом.
— Обрати, Самуэль, внимание: мрамор итальянский, настоящий, не подделка.
— Меня совершенно не интересует мрамор, единственная стоящая вещь в этом доме — ты.
— Самуэль, перестань, во–первых, я не вещь, а во–вторых, я на службе, и ты сам заставляешь меня ходить по этому идиотскому дому и расхваливать никому не нужные вещи.
— А ты не расхваливай, скажи мне прямо — этот дом дрянь и давай, Самуэль, сядем где‑нибудь в холле, поговорим, а ты объяснишь, почему не позвонила мне.
— Ты сам мог позвонить.
— Но ты не оставила мне твой номер телефона, а я оставил тебе свою визитку, там указано целых пять номеров.
— Самуэль, но ты же узнал мой адрес, чтобы прислать платье, зачем ты это сделал?
— Извини, Шейла, но я подумал, что ты его забыла, ведь оно тебе так к лицу. Так ты не хочешь сесть со мной, поговорить?
— Нет, — коротко ответила Шейла.
— Тогда поедем смотреть следующий дом, в автомобиле ты от меня никуда не денешься, тебе придется разговаривать, и мы с тобой будем ездить, осматривать один дом за другим, пока ты не согласишься со мной поговорить. Так что лучше начинай сразу. И вообще, Шейла, я не понимаю, из‑за чего ты на меня сердишься?
— Я не хочу тебе этого объяснять, Самуэль.
Шейла заняла свое место в салоне, и автомобиль медленно покатил по дороге. Самуэль Лагранж поворачивал голову то в одну, то в другую сторону, указывал на редкие здесь дома и комментировал:
— Нет, это для меня слишком скромно, а вот этот слишком далеко отстоит от океана, ночью там не будет слышно шума волн. Шейла, ты любишь по ночам слушать шум волн?
— Это не относится к моей работе, — сухо ответила Шейла.
— А вот это, по–моему, что‑то подходящее, — оживился Самуэль Лагранж, увидев огромный особняк.
— Во–первых, — сказала Шейла, — он не продается, а во–вторых, стоит никак не меньше тридцати миллионов долларов, а ты собирался покупать всего лишь на десять.