Круз и Ридли двинулись к дому. Стучать довелось недолго. Дверь им открыл немолодой латиноамериканец. За его спиной стояла в одной ночной сорочке заспанная жена. Мужчина, приторно улыбаясь смотрел на пришедших.
Круз и Ридли продемонстрировали свои полицейские значки и попросили разрешения войти в дом. Хозяин не стал спорить.
Инспектор и его помощник прошли в гостиную.
— Что привело вас к нам? — поинтересовался хозяин.
— Мистер Кортес, — сказал Круз, — не откажете в любезности провести нас в другую половину?
Хозяин пригладил редкие волосы на лысине и пригласил следовать за собой.
Круз и Ридли прошли узким коридором в другую половину дома.
Она разительно отличалась от первой. Если на хозяйской половине стояла довольно дорогая мебель, ковры пусть не ручной выделки, но все‑таки шерстяные, радиоаппаратура предпоследней модели, то теперь Круз и Ридли находились в огромном помещении, вдоль стен которого тянулись ряды кроватей. Круз сосчитал их — ровно двадцать.
— Вы, господин инспектор, чем‑то удивлены? — спросил хозяин.
— Где эти люди, мистер Кортес? Хозяин пожал плечами.
— О чем вы говорите? Какие люди? Здесь никто не живет.
У Круза возникло непреодолимое желание схватить лысеющего мужчину и ударить о стену, но он сдержал первый порыв.
— И на этих кроватях, конечно, никто не спит? — только и спросил он.
— А что? — на лице мистера Кортеса возникла слащавая улыбка, — законом запрещено держать в доме несколько кроватей?
Круз уже понял, кто‑то вновь предал их, кто‑то предупредил об облаве.
Но нужно уметь и проигрывать.
За окном на ветру развевалось белье. Они даже не посчитали нужным убрать его, спрятать кровати, настолько были уверены в своей безнаказанности. Круз понимал, что сегодня закон не на его стороне.
Он взглянул на Ридли. Тому хотелось действовать, хотелось заставить хозяина говорить, но без разрешения своего шефа Ридли не решался ни на один резкий шаг.
— Ну что ж? — холодно произнес Круз, — считайте, что сегодня вам повезло, мистер Кортес.
— А мне всегда везет, — нагло ответил хозяин. — Вот и жена может подтвердить, мы с ней живем очень хорошо и поэтому нам нужно так много кроватей.
— Если желаете, — выходя из комнаты, бросил через плечо Круз, — можете написать на нас жалобу за необоснованный визит.
— Ну что вы? — хозяин развел руками. — Можете заходить еще. Вы нам нисколько не помешали.
Эти слова совсем взбесили Круза, не сдержавшись, он бросился назад, но замер в полушаге от хозяина.
Тот и не думал убегать. Широко улыбаясь, он смотрел прямо в глаза полицейскому инспектору.
— Инспектор Кастильо, можно с вами переговорить с глазу на глаз?
И, не дожидаясь согласия, хозяин вновь вернулся в комнату, заставленную кроватями.
Круз остановился возле него.
— Я вижу, вы мексиканец, — сказал Кортес. Круз ничего не ответил.
— Я удивляюсь вам. Почему вы считаете себя лучше других ваших соотечественников?
— Ты что‑то слишком осмелел, — бросил Круз.
— Конечно, — хозяин улыбнулся, обнажив редкие зубы, — мы же говорим без свидетелей и можем позволить себе сказать то, что думаем.
Круз заметил, что, наконец, злость начала охватывать и мистера Кортеса.
— Почему вы, инспектор Кастильо, считаете себя вправе распоряжаться жизнями других людей? Потому что вам повезло в жизни немножко больше, чем им? Но, наверное, вы попали в Соединенные Штаты тоже нелегальным путем? И только потом получили гражданство.
— Я защищаю закон, — ответил ему Круз.
— От кого? — резко спросил хозяин, — от этих несчастных?
Круз не дал ему договорить. Он схватил его за полы халата и приподнял над полом.
— Учти, — прошипел он в лицо мистеру Кортесу, — долго скрывать такую ораву людей тебе не удастся. Я обязательно накрою тебя, чего бы мне это ни стоило.
— Вряд ли у тебя это получится, — мистер Кортес высвободился из цепких объятий Круза и отошел в сторону.
— Я все равно найду того, кто предупреждает вас о готовящейся облаве.
— И это тебе не удастся.
Сантана провела первую половину дня довольно сумбурно. Она не знала, чем конкретно заняться и постоянно кляла себя за вчерашний разговор с Крузом.
«Дернул же черт меня за язык — спросить об Идеи, — укоряла себя Сантана, — могла же я сдержаться. А так наши налаженные отношения могут испортиться. Все‑таки, наверное, он хоть чуточку любит меня, коль не сорвался, не наговорил грубостей».
Вскоре, однако, домашние дела отвлекли ее от этих мыслей. Она сама не заметила, как наступил обед. Пора было ехать за Брэндоном в школу.