— Тебе не кажется, что между нами что‑то произошло, что‑то изменилось? — прошептала прямо в ухо Дэвиду Шейла.
— Что ты хочешь сказать? — быстро отреагировал на ее вопрос Дэвид.
— Я хочу сказать, что я сейчас чувствуя себя совсем по–другому и больше ничего.
— Как это, по–другому?
— По–другому и все. Я даже не могу определить, в чем это заключается.
— А я тебе могу подсказать, — Дэвид приподнялся на локте, завис на некоторое время над Шейлой. — Я могу тебе объяснить.
— Скорее объясни, Дэвид, потому что я ужасно хочу тебя.
— Ты себя чувствуешь по–другому потому, что ты теперь моя жена.
— Правда, Дэвид?
— Да, правда, эта самая настоящая правда.
Шейла потянулась руками к Дэвиду, схватила его за шею и крепко прижала к себе. Дэвид чувствовал нежное прикосновение ее губ, чувствовал, как твердеет грудь Шейлы под его пальцами.
— А я теперь твой муж, — шептал ей Дэвид.
— Да, да, ты мой муж, единственный, кто имеет на меня право.
— Ты уверена, что так будет всегда, Шейла?
— Не знаю, — она как‑то странно пожала плечами, улыбнулась и припала к губам Дэвида. — Не знаю, не знаю, будет ли так все время, но я хочу, чтобы это было вечно.
— И я хочу, Шейла, чтобы ты, Шейла, принадлежала только мне, чтобы я был твоим мужем и чтобы все вот это, — Дэвид приподнялся на колени и осмотрел обнаженное тело Шейлы, — я хочу, чтобы вот это все, — он медленно–медленно провел ладонью по телу Шейлы, — принадлежало только мне и всегда.
— Хорошо, так оно и будет, я обещаю тебе.
— Вот это здорово, вот это обещание мне очень нравится.
— А что, разве тебе не нравится то, что я тебя люблю и люблю безумно? Я просто схожу с ума от тебя, Дэвид. Ты такой, такой…
— Не надо, не говори, Шейла, не надо сейчас говорить никаких слов, надо быть вместе.
— Нет, я хочу говорить, я буду громко кричать на весь этот дом, на все побережье. Я хочу, чтобы все знали, что ты любишь меня, а я люблю тебя и что с этого момента я твоя жена и принадлежу тебе.
От такой долгой речи Шейла учащенно задышала. Но потом, переведя дыхание, она потянулась руками и губами, и всем своим упругим молодым телом к Дэвиду. Дэвид ответил таким же движением.
— Шейла, ты можешь говорить, можешь кричать, но только самое главное…
— Что? Что самое главное, Дэвид?
— Самое главное, чтобы ты всегда была со мной, и чтобы нам всегда было так же хорошо, как сейчас.
— Ну, иди же сюда, иди, — и Шейла опрокинула Дэвида, легла на него, ее бедра сжали бедра Дэвида.
А руки мужчины сжимали грудь женщины. Шейла тяжело вздыхала, вскрикивала, казалось, что ей не хватает воздуха, казалось, она забыла обо всем на свете, забыла, где находится, и кто она. Между ней и мужчиной существовало сейчас только одно чувство — чувство безудержной страсти, желание владеть друг другом, самозабвенно отдаваться друг другу и приносить радость и удовольствие.
— Тебе хорошо? — шептал Дэвид.
— Да, мне так хорошо, как никогда еще не было.
— Ни с кем?
— Ни с кем, Дэвид, мне так не было хорошо, как с тобой, и ни с кем мне не будет так хорошо, как с тобой, — выкрикивала Шейла, мерно покачиваясь.
А руки мужчины продолжали ласкать бедра, живот, грудь с коричневыми твердыми сосками.
— Шейла, ты прекрасна! Прекрасна! — тяжело дыша, шептал Дэвид.
— Это потому, что ты меня любишь, потому, что ты назвал меня своей женой.
— Да, ты моя жена, и будешь всегда только моей, — Дэвид привлек к себе Шейлу, их губы встретились, и он мягко и очень нежно опрокинул женщину на спину.
Их ноги сплетались и расплетались, губы искали друг друга и находили. Они были ненасытны в своих чувствах, ненасытны в желании принадлежать друг другу.
Но все, даже самое лучшее и самое сладкое, имеет конец.
Сейчас Шейла вздрогнула, забилась в сладостных судорогах, прикрыла глаза, закусила губы. Ее темные волосы разметались по ковру. На щеках горел румянец, а из широко открытых темных и глубоких глаз текли слезы счастья и радости.
Дэвид откинулся и рухнул на пол. Он смотрел на белый потолок и чувствовал, как гулко бьется в его груди сердце, переполненное любовью, переполненное чувствами. Ему было хорошо и легко, он как будто парил в невесомости, настолько легким и неосязаемым казалось ему его тело.
Он потянулся рукой к руке Шейлы, их ладони встретились, и он крепко сжал гибкие пальцы женщины.
Шейла ответила ему таким же горячим преданным рукопожатием.
— Теперь ты веришь, что нам будет хорошо? — тоже глядя в потолок, немного отстраненным голосом произнесла женщина.