— Мне очень трудно сейчас разговаривать с тобой, Никки. У меня прямо сердце разрывается. Я прекрасно помню, что между нами было раньше. Это были твердые, настоящие чувства…
Она надолго замолкла, но Ник не решался ничего сказать. Наконец, Келли вскинула голову и смело посмотрела ему в глаза, продолжив:
— Ты же знаешь, как я не люблю перемены и когда что‑то заканчивается… Но это просто ушло и я не могу создать это снова.
Он безнадежно опустил глаза:
— Я надеялся, что этого не произойдет.
В его голосе были такие безнадежные тоска и отчаяние, что Келли почувствовала себя даже в чем‑то виноватой.
— Извини меня, Ник, извини, — торопливо сказала она. — Мне было очень трудно говорить об этом, но ты должен меня понять. И еще, я по–прежнему нуждаюсь в твоей помощи. За мной еще осталось право просить тебя о помощи?
Его продолжительное молчание она приняла за знак согласия.
— Это касается того вечера, — тихо сказала Келли. — Как я тебе уже творила, я вспомнила почти все за исключением некоторых деталей. Но это очень важные детали, которые могут оказать влияние на ход судебного процесса. Ведь мне скоро придется предстать перед судом. После того, как повторное медицинское освидетельствование подтвердит, что я абсолютно здорова, меня ждет суд присяжных. Я вспомнила, что привело меня в ту ночь в президентский номер. Ведь я собиралась встретиться с тобой, ждала тебя. И я теперь понимаю, почему Дилан пришел вместо тебя.
Ник непонимающе мотнул головой.
— А мне об этом ничего неизвестно. Келли продолжила:
— Так вот, знай, Дилан нашел записку, которую я тебе написала и его захлестнула ревность. Он ревновал меня к тебе все время, еще задолго до этого вечера.
Ник мрачно кивнул:
— Да, я знаю об этом. Но, к сожалению, от меня в этом деле ничего не зависело.
Келли грустно опустила глаза:
— Знаешь, это было так давно, а кажется, что только вчера. Картина того, что произошло со мной в тот вечер в президентском номере, явственно стоит у меня перед глазами. Но кое‑что, я все‑таки не могу вспомнить.
Ник выглядел таким несчастным и подавленным, словно это он был виновен в гибели брата.
— Но чем же я могу тебе помочь? — спросил он. — Ведь я не был свидетелем того, что произошло между тобой и Диланом, я появился в номере уже намного позже.
Она с надеждой подняла на него взгляд:
— Именно об этом я и хочу тебя спросить. Никки, когда ты пришел в номер, ты нигде не видел там пистолета?
Ни секунды не раздумывая он сказал:
— Нет, а разве там был пистолет?
Келли тяжело вздохнула:
— Ну хорошо, а Джину ты не видел?
Ник снова отрицательно мотнул головой:
— Нет.
Келли разочарованно отвернулась.
— Наверно, к тому времени, Джина уже ушла, — в полголоса сказала она. — Очень жаль, что вы не встретились.
Келли снова подняла глаза и, уже почти без всякой надежды в голосе спросила:
— Но ты действительно уверен, что нигде не видел там пистолета?
Ник мрачно усмехнулся:
— Дорогая, если бы я его видел, я бы уже давно об этом рассказал всем и полиции и в суде, ведь это настоящая улика, которая позволила бы тебе оправдаться. Я не мог скрыть такое.
В голосе его появились обиженные нотки. Келли озабоченно прошлась по комнате.
— Нет, но я же знаю, я же точно знаю, что там был пистолет. Должно быть кто‑то взял его или спрятал. И это произошло до того, как ты пришел. Никки, если нам удастся найти этот пистолет и доказать, что Дилан принес его туда, это поможет мне оправдаться. Это докажет, что я права. И что у меня не было никакого намерения убивать Дилана. Я знаю, что он угрожал мне этим пистолетом и я не понимаю, зачем кому‑то понадобилось забрать его и спрятать. Или кто‑то хочет использовать эту улику против меня?
Ник пожал плечами:
— Я не знаю, — как‑то отстранение ответил он. — Я ничего не знаю…
Он вдруг посмотрел на нее таким пожирающим взглядом, что Келли в смущении опустила голову.
— Я ничего не знаю, — повторил Ник. — Я сейчас не могу ни о чем думать. Не знаю, как я буду без тебя. Мне сейчас хочется только обнять тебя и прижать к себе. Ты не представляешь, как сильно я этого хочу!
Он шагнул ей навстречу, но она испуганно отступила на шаг назад.
— Никки, пожалуйста, — умоляюще сказала она. Он протянул к ней руку:
— Келли…
Она снова отступила назад.
— Я не хочу ни от кого зависеть, — с неожиданной для Ника твердостью в голосе, сказала Келли. — Я снова чувствую в себе силы. Я здорова.
Ник почувствовал, что несмотря на свою принадлежность к противоположному полу, он сейчас был готов разрыдаться как женщина. Но он постарался изо всех сил взять себя в руки.