— Хорошо иметь дом, куда можно всегда прийти.
С этими словами он покинул гостиную и, поднявшись по лестнице, исчез в коридоре второго этажа.
Проводив его полными немого изумления взглядами, СиСи и София вновь переглянулись между собой.
— Ну, что скажешь? — спросила она. СиСи потрясенно покачал головой.
— Это просто невероятно!.. Я глазам своим не верю… Что случилось с Мейсоном? Он выглядит так, словно на него снизошла благодать божья… Может быть он подобно апостолу Павлу получил солнечный удар и душа его наполнилась христианскими благодетелями? Для меня, честно говоря, эта перемена слишком неожиданна. Вспоминая, каким едким и заносчивым он был еще несколько недель назад, я не могу не поразиться той перемене, которая произошла с ним. Он стал совершенно другим человеком. Он даже выглядит по–другому. Ты обратила внимание на эту его бородку? Не знаю, сделал ли он это специально или может быть так вышло само собой, но в любом случае внешность и тон проповедника — это самое неожиданное, что могло воплотиться в Мейсоне. Ты заметила, как он разговаривает? У меня такое ощущение, что он не по собственной воле стал таким, а кто‑то внушил ему это. Он будто находится под гипнозом… Было бы весьма любопытно взглянуть на эту Лили. Интересно, что она сделала?
— Кейт, а почему ты выглядишь таким озабоченным? — спросила Джина, когда они остались наедине в холле полицейского участка.
Он нервно рассмеялся.
— Все‑то ты заметишь…
— Ты же знаешь, что любопытство — это моя истинная сущность, — едко заметила она. — Странно, что человеку, с которым я провела столько времени в постели, приходится рассказывать об этом. Давай, выкладывай.
Тиммонс разочарованно застонал.
— Да, от тебя ничего не скроешь. Ладно. Я послал двух своих ребят за Келли Кэпвелл, однако они не смогли арестовать ее. Она улизнула.
Джина бы определенно упала, если бы не костыли. Она ошарашено смотрела на окружного прокурора и несколько секунд молчала.
— Повтори.
Тиммонс посмотрел на нее, как на сумасшедшую.
— А что повторять? По–моему, я все ясно сказал — двое моих ребят должны были арестовать Келли Кэпвелл. Она была у отца, но каким‑то образом сбежала.
От охватившего ее волнения Джина даже стала заикаться.
— А к–к-куда?
Он пожал плечами.
— Меня это ни в малейшей степени не волнует. Какая разница?
Джина растерянно хлопала глазами.
— А как же ей позволили сбежать?
— Не знаю, как‑то сбежала — может быть, через черный ход, может быть, еще каким‑то образом. Если тебе хочется услышать романтическую историю, можешь выдумать ее сама: что‑нибудь с вертолетом, веревочной лестницей, любовником, на руках уносящим ее на крышу, и тому подобной белибердой, как в дешевом кино.
Лицо Джины выглядело так, словно у нее из‑под носа, прямо из рук, увели настоящее сокровище, а она даже не могла отправиться в погоню за грабителями.
— Но как? Почему? — обиженно бормотала она. — Ведь Келли уже была почти здорова. Она могла в любой момент предстать перед судом, — глаза ее вдруг загорелись сумасшедшим огнем. — Кейт, что ты здесь стоишь?
Он равнодушно отмахнулся.
— А что мне, по–твоему, делать?
Джина возмущенно взмахнула костылем.
— Как — что? Не стой здесь, как телеграфный столб! Беги. Звони кому‑нибудь! Обращайся к парням из ФБР! Пусть они займутся этим, если ты не можешь найти ее. Она же не могла бесследно исчезнуть. Тиммонс удивленно сдвинул брови.
— А почему ты так хочешь, чтобы Келли предстала перед судом?
Джина не слишком убедительно возразила:
У меня есть для этого причины. Это вызвало дополнительную подозрительность у окружного прокурора.
— Ты уже давно намекаешь на то, что тебе что‑то известно об этом деле. Давай‑ка, говори правду!
Джина гордо вскинула голову.
— С тобой я об этом разговаривать не намерена. Давай быстро вызывай ФБР, пусть разыскивают ее.
Голос окружного прокурора приобрел металлический оттенок:
— Подумай, девочка! — высокомерно сказал он. — Если у тебя есть информация о смерти Дилана Хартли, ты обязана сообщить ее окружной прокуратуре!.. Поняла?
Джина съехидничала:
— Это что, мой гражданский долг?
Он смотрел на нее как на преступницу.
— Дорогая, не играй с огнем.
С нахальной смелостью она передразнила его:
— Любимый, только не говори мне о гражданском долге. В деле Сантаны все отошли в сторону. И ты тоже тогда не очень давил на меня. Так что же ты сейчас наезжаешь?
Не дожидаясь ответа от Тиммонса, она поковыляла на костылях к выходу.