Джакоби тут же поспешил изобразить на своем лице благороднейшее негодование.
— Нет!.. Об этом и речи быть не могло!.. Как вы смеете задавать мне подобные вопросы!..
«Смею, стало быть, — подумала Уэйнрайт, — ничего, ничего, это еще цветочки… Боюсь, что тебе придется отвечать и на другие вопросы…»
— Тогда поставим вопрос иначе: просила ли вас когда‑нибудь Лили Лайт оградить ее от необоснованных, на ее взгляд, нападок мистера Кэпвелла?.. — поинтересовалась Джулия.
— Я уже сказал…
— Но я не понимаю, что именно вы хотели сказать, мистер Джакоби…
После этого Джакоби, вспомнив о своем праве не отвечать на вопросы, которые могут ему показаться лишними, быстро произнес:
— Я отказываюсь далее выступать на этом процессе в качестве свидетеля…
В ответ неожиданно раздался голос окружного судьи Джаггера:
— Почему, если не секрет?..
— Потому, что эти вопросы более смахивают на обвинительные, чем на те, которые в подобных случаях задают свидетелям.
Джаггер спокойно ответил:
— Это ваше право…
Джулия, сделав несколько шагов, подошла к Джакоби и произнесла:
— Да, мистер Джакоби… Вы, как всегда, весьма проницательны. Боюсь, что вскоре из этого кресла вам придется пересесть на скамью подсудимых — впрочем, об этом я уже как‑то раз имела удовольствие вам сообщить, не так ли?..
Если бы эта реплика была брошена в частной беседе, то, вполне возможно, Джакоби и не уцепился бы за нее. Однако когда она прозвучала на официальном судебном слушании, да еще в присутствии такого количества людей, да еще в присутствии окружного прокурора…
Вскочив со своего места, Генри резко обернулся в сторону Кейта.
— Мистер Тиммонс, вы слышали?.. Вы слышали?.. Она оскорбила мои честь и достоинства!..
Тот, разумеется, тут же подтвердил правомерность претензий свидетеля:
— Да, действительно… Это может быть расценено, как оскорбление… Не вы ли, мисс Уэйнрайт, говорили мне, что обвинять человека в преступлениях, которые он не совершал — не только невозможно, но и преступно для настоящего юриста?..
Джакоби все продолжал, распаляя себя все больше и больше:
— Я хочу сделать заявление!.. Ваша честь!..
Внимательно посмотрев на него, окружной судья спокойно произнес:
— Да, мистер Джакоби…
— Я сейчас же вношу иск на… — он смерил ненавидящим взглядом Джулию. — Вношу иск на мисс Джулию Уэйнрайт…
«Неужели заявит, что я должна платить ему эту идиотскую неустойку в сто тысяч долларов?.. — пронеслось в голове Джулии. — Интересно, как он будет мотивировать свои претензии ко мне?.. Тогда мне придется рассказать еще кое‑что… О его жульнических лотереях, например… Да и не только о них…»
Однако Джакоби то ли забыл о своих предыдущих претензиях к Джулии, то ли решил оставить это для следующего иска.
— Я вношу иск на мисс Уэйнрайт за оскорбление чести и достоинства, — произнес он, — и потому буду требовать компенсации за моральный ущерб. Сумму, в которую я оцениваю этот ущерб, я сообщу дополнительно…»
Джаггер вновь поправил очки.
— К сожалению, в настоящее время ваш иск не может быть принят к рассмотрению — идет судебное слушание. Когда оно закончится…
Несколько успокоившись, Генри уселся на свое место и сказал:
— Я дождусь окончания судебного слушания…
— Не возражаю, — ответил Джаггер.
Спустя полчаса он возвестил об окончании этого слушания. Следующее слушание по этому делу было назначено на четверг–Джулия медленно ехала на своем «олдсмобиле», не превышая пятнадцати миль в час. И не потому, что на улице было полно машин, и она не хотела в кого‑нибудь стукнуться. Просто так ей лучше думалось…
Ситуация немного прояснилась, однако не совсем. Главное — теперь установлено, и установлено для всех, что Лили Лайт и Джакоби были знакомы… Что это дает?.. Очень многое…
Во–первых, таким образом всем стало понятно, что теоретически Джакоби мог быть сообщником Лили Лайт в этом деле.
Во–вторых, Джакоби сам признался в факте знакомства — стало быть, появилась возможность более аргументировано доказать, что он был заинтересован в том, чтобы у Мейсона появились какие‑то неприятности…
Несомненно, что Джакоби в этой истории — ключевая фигура.
Он, а отнюдь — не Джулия.
Но для того, чтобы доказать его причастность, нужны улики. Какие?..
Ну, хотя бы черновик того самого письма, которое якобы Лили Лайт отправила в прокуратуру.
Разумеется, оно было набрано и распечатано в офисе Генри и, скорее всего, им самим.