Он сделал ударение на слове «все».
Посовещавшись со своими помощниками, окружной судья Мэл Джаггер объявил заседание закрытым, сказав, что следующее судебное заседание назначается на пятницу, на два часа дня.
Мейсон и Джулия вышли из здания суда вместе. Вид у Мейсона был бодрый — он выглядел гораздо лучше, чем несколько дней назад…
Уэйнрайт ясно видела, что теперь у Кэпвелла появилась хоть какая‑то надежда доказать свою непричастность к этому делу…
Они шли к подземной стоянке автомобилей, располагавшейся под зданием суда, обсуждая по дороге перипетии минувшего заседания.
— Я так и знал, — произнес Мейсон, — я так и знал, что это письмо — подделка.
Джулия, которая была воодушевлена результатами экспертизы, постоянно улыбалась Мейсону — не только, чтобы приободрить своего подзащитного, но и потому, что расценивала результаты второго судебного заседания как маленькую, но победу…
Уэйнрайт кивнула.
— Я тоже… Честно говоря, у меня есть серьезные подозрения насчет Генри Джакоби…
Мейсон уже был в курсе предложения хозяина фирмы «Джакоби и К», и, разумеется, целиком и полностью разделял подозрения своего адвоката.
Более того, Джулия рассказала ему даже о своем последнем разговоре с Гарри Брэфордом — разумеется, Кэпвелл сперва не поверил в то, что у Лили Лайт мог быть любовник, да еще такой, но попозже, сопоставив некоторые детали, пришел к выводу, что это вполне вероятно. Именно потому на судебном процессе он без особых колебаний сказал Тиммонсу об этом…
Джулия повторила:
— Да, этот Джакоби… Мне кажется, что он замешан в этой истории…
— Мне тоже… Но…
— Что — «но»?..
Покачав головой, Мейсон произнес:
— Я ведь никогда не видел их вместе…
— Ну и что с того?..
— Я мог бы об этом знать…
Джулия после этих слов Мейсона Кэпвелла нехорошо улыбнулась.
— Ну–ну, конечно… Так бы она тебе и сказала бы… Она ведь все время только и делала, что изображала из себя праведницу… А теперь этот самый Кейт Тиммонс всеми силами пытается представить ее перед публикой как невинно пострадавшую мученицу…
— Да, но ведь он на моем процессе представляет обвинение…
Джулии послышалось, что Мейсон таким образом стремится оправдать его.
— Мейсон, он ведь был твоим приятелем…
— Но ведь у него такая работа, — возразил Мейсон, подойдя к «олдсмобилю» Джулии. — И я его вполне понимаю. — Более того, его пристрастность ко мне совершенно естественна и объяснима…
Уэйнрайт посмотрела на своего подзащитного с нескрываемым удивлением.
— Ты это серьезно?..
Тот кивнул.
— Ну да…
— Интересно, почему?..
— Если бы он попытался проявить ко мне хоть какую‑нибудь снисходительность, все бы в Санта–Барбаре в один голос говорили, что Тиммонс делает мне поблажки только потому, что мы когда‑то были в приятельских отношениях, — заключил Мейсон.
— Вот как?..
Кэпвелл, опершись рукой о переднее крыло автомобиля, продолжал:
— Разумеется. Мне кажется, что ему теперь очень тяжело…
Нехорошо усмехнувшись, Джулия Уэйнрайт негромко промолвила:
— Ты еще скажи, что он переживает…
Однако Мейсон не понял или сделал вид, что не понял скрытой иронии этой реплики.
— Конечно, — произнес Кэпвелл, — конечно, есть множество странных истин, которые кажутся нам вероятными только потому, что мы никогда серьезно не думали о них. Да, Джулия…
Та, открыв автомобиль, уселась за руль и открыла переднюю дверь.
— Подвезти?..
Мейсон уселся рядом и, хлопнув дверкой, поблагодарил ее:
— Да… Спасибо.
Джулия завела автомобиль.
— Ну, так что ты начал говорить насчет истин, которые кажутся нам странными?..
Вздохнув, Мейсон начал так:
— Мне кажется, что это испытание послано Тиммонсу для того, чтобы он стал лучше, и для того, чтобы обратил свою душу к добру…
Уэйнрайт только поморщилась в ответ на эту реплику и почему‑то устало подумала: «Душу этого человека уже вряд ли кто‑нибудь повернет к добру…»
Обернувшись к Кэпвеллу, она негромко спросила:
— Не понимаю… Разве ты не рассержен на этого человека?..
— И я не могу гневаться на него… Умные люди правильно говорят: любой грех — от глупости… Это справедливо обо всех грехах, особенно же — о грехе гнева. Рыбак или птицелов могут сердиться на рыбу или на птицу за то, что не поймали ее, а я — на того же Кейта Тиммонса за то, что он делает не то, чего я хотел бы, а то, что надобно только ему… Разве в таком случае мы не будем одинаково глупы?..